100 
Голос принадлежал мистеру Рао, склонившемуся к гостям с балкона своего дома.
– Хорошо, хорошо, – проворчал мистер Анантха Муртхи, вновь начиная мерить шагами грязную улицу. – Не каждый же день человеку случается услышать дятла.
Он обернулся к миссис Ширтхади:
– Мы, горожане, забываем обо всем, что есть значительного в жизни, не правда ли?
Она хмыкнула. Все ее внимание было сосредоточено на попытках не испачкать в грязи сари.
Философ ввел «наперсников» в дом. Вытерев кожаные сандалии и туфли о кокосовый мат, гости увидели старую Шарадху Бхатт – она, прищурясь, разглядывала их. Ей, вдове, единственный сын которой проживал в Бомбее, и принадлежал этот дом. Считалось, что Рао не покидают их тесную, столь удаленную от центра города квартирку отчасти и потому, что они вынуждены опекать миссис Бхатт, которая приходилась им дальней родственницей. Взглянув на старуху, можно было сразу сказать, что женщина она очень религиозная. Гости услышали, как из стоявшего в ее комнате маленького черного магнитофона несется записанный на пленку голос М. Ш. Суббалакшми, поющий стихи «Супрабхата». В такт этой священной музыке старуха, сидевшая скрестив ноги на деревянной кровати, ударяла себя по ляжкам то тылом, то исподом левой ладони.
Некоторые из гостей, еще помнившие ее мужа, прославленного преподавателя карнатской музыки, которому случалось выступать и по Всеиндийскому радио, отдали старухе дань уважения: вежливо покивали ей.
Исполнив долг перед престарелой леди, гости поднялись по широкой лестнице в квартиру Рао. Места бездетная чета занимала до обидного мало. Половину их жилья составляла гостиная, забитая кушетками и стульями. В углу ее стоял, прислонившись к стене, ситар, скосив под углом в сорок пять градусов гриф.
– О! Вот и наши «наперсники»!
Гиридхар Рао был мужчиной опрятным, сдержанным, обличия скромного. С первого же взгляда на него вы сказали бы, что работает он в банке. Со времени его перевода из Удупи – родного гора Гиридхара – он вот уж десять лет как служил заместителем управляющего отделения Муниципального банка в районе Источника Холодной Воды. («Наперсники» знали, что мистер Рао мог бы занять пост куда более высокий, если бы не отказывался раз за разом от перевода в Бомбей.) Волнистые волосы свои он смазывал кокосовым маслом и зачесывал на косой пробор. А длинные усы – единственную бросавшуюся в глаза деталь его непритязательного облика – мистер Рао старательно расчесывал и подкручивал их кончики кверху. Сейчас на нем была надетая поверх майки рубашка с короткими рукавами. Плотная майка проступала под тонким темным шелком рубашки, как скелет под рентгеновским лучом.
– Как поживаете, Камини? – спросил, повернувшись к кухне, мистер Анантха Муртхи.
Обстановка гостиной была разномастной: списанные банком зеленые железные стулья, изодранная старая софа, три обтрепавшихся плетеных стула. «Наперсники» устремились к своим любимым местам. Разговор шел с запинками, – возможно, гости, в который уж раз, почувствовали, что компания их отличается не меньшей, чем мебель гостиной, разномастностью. Никто из них ни с кем другим в родстве не состоял. Мистер Анантха Муртхи был в дневные часы дипломированным счетоводом, обслуживавшим богатых людей Киттура. А вечерами обращался в ревностного философа, приверженца школы Адвайта. В мистере Рао он нашел усердного (пусть и молчаливого) слушателя, внимавшего излагаемым им теориям индусской жизни, – и так обратился в члена кружка. Миссис Ширтхади, обычно приходившая без своего сильно занятого мужа, получила образование в Мадрасе и исповедовала взгляды отчасти «либеральные». Она владела на редкость хорошим английским – заслушаешься. Несколько лет назад мистер Рао попросил ее выступить перед служащими банка с рассказом о Чарльзе Диккенсе. Миссис Айтхал и ее муж познакомились с Камини в прошлом мае, на скрипичном концерте. Родом оба были из Визага.
«Наперсники» знали, что Рао выбрали их за несходство с другими людьми – за утонченность. И понимали, что, посещая эту маленькую, уютную квартирку, берут на себя определенную ответственность. Некоторые темы разговоров находились здесь под запретом. Что же касается широкого круга тем приемлемых – мировых новостей, философии, банковской политики, неудержимого разрастания Киттура, последнего сезона дождей, – тут «наперсники» научились свободно и бессистемно перескакивать с одной на другую. С балкона тянуло лесным ветерком, из транзисторного приемника, ненадежно уравновешенного на балконных перилах, ровной струей истекала скороговорка программы вечерних новостей Би-би-си.
100 
