очень нудно 
93 
– Я тут подумал,– прервал затянувшуюся паузу Дэмиен, присаживаясь рядом с ученицей.– Коли ты страдаешь от безделья, то я мог бы взять тебя в свою поездку. Не думаю, что она займет много времени, а тебе было бы полезно посмотреть на то, как и чем живет империя. Да и отдохнуть от рутинной жизни не помешает. И наши занятия не прервутся. Твой дядя лишь обрадуется моему предложению. Он считает, и небезосновательно, что, чем больше времени мы проводим вместе, тем лучше я смогу тебя подготовить к жизни вне Академии.
Эвелина могла бы ответить, что Ронни готов продать свою племянницу, если это поможет возвеличению рода. Но вместо этого спросила:
– Надеюсь, мы поедем не на подавление восстаний?
– О нет,– расхохотался император.– В Рокнаре давно не было мятежей. Народ живет сыто и спокойно, а следовательно, просто нет поводов для волнений. Я хочу присмотреть для своего рода молодую смену. А заодно и размяться. Надоело сиднем сидеть на одном месте.
– Вы же сами говорили, что в род Пятого Бога вступают лишь по желанию. Отчаявшиеся, униженные.
– И сироты,– закончил за девушку император.– Мы привечаем любого, кто нуждается в помощи. Забавно, кстати. Если бы твои родители не бежали так далеко от гнева Совета Высочайших, то ты могла бы намного раньше попасть под мое покровительство. И уже не как ученица, а как достойный сородич.
– Поэтому вокруг вас всегда так много маленьких детей? – заинтересовалась Эвелина.– Они все являются сиротами?
– Ну да,– кивнул Дэмиен.– Это достаточно удобно. Под рукой всегда есть кто-то, кому можно доверить небольшое поручение. А с другой стороны, они уже с ранней юности привыкают ко двору, к повиновению, к ответственности, наконец.
– Давно хотела спросить,– слабо улыбнулась девушка.– У каждой важной персоны есть свой глашатай. Но почему всегда дети?
– Устами ребенка говорит сам Бог.– Император помолчал и нехотя добавил: – Глашатай ведь не всегда выполнял только почетную ритуальную обязанность. Некогда им доверялось передать весть о начале войны, поражении в битве. Или отнести в осажденную крепость предложение о сдаче. Частенько таких гонцов с дурными новостями убивали на месте в приступе ярости или отчаяния. А ребенок… Во-первых, не каждый рискнет пойти против воли Богов и убить невинное создание. Во-вторых, столь маленькие дети еще не получили имен. Следовательно, даже будучи убитыми, они вновь придут в наш мир позже, чтобы до конца пройти отмеренный им путь.
– Понятно,– протянула девушка.
– И как? – блеснула в полутьме белозубая улыбка императора.– Составишь мне компанию? Обещаю, что путешествие оставит лишь приятные воспоминания, несмотря на дурную погоду. Я привык за свои годы к комфорту.
– А почему вы спрашиваете моего мнения? – лукаво взглянула на Дэмиена Эвелина.– Вы ведь можете просто приказать мне.
– Зачем? Чтобы иметь сомнительное удовольствие лицезреть твое разнесчастное лицо два месяца ежедневно, с утра и до позднего вечера? – скептически переспросил Дэмиен.– Ну уж нет, увольте. Не хочу портить себе наслаждение от приятной поездки.
Эвелина аж задохнулась от всплеска нежданной радости. Два месяца. Два месяца без постоянного надзора воспитателей, без сплетен, слухов, клеветы за спиной, без ненависти обиженных сокурсников, которым крепко досталось после недавнего происшествия с Ротоном. Без постоянного ожидания мести со стороны Высочайшего Майра.
Задумавшись, Эвелина не сразу заметила, что император пересел к ней ближе, практически вплотную. Поэтому не сумела сдержать невольного испуга, когда он вдруг мягко приподнял ей подбородок, разворачивая лицом к себе. Подушечкой большого пальца нежно провел по полураскрытым от изумления губам девушки. Эвелину от этого бросило в жар. Она смущенно заерзала, пытаясь незаметно отодвинуться подальше, но Дэмиен с легкостью угадал ее нехитрое движение и твердой рукой обнял за плечи, притягивая к себе.
– Ты ведь уже согласна,– шепнул он своей ученице на ухо, обжигая дыханием, почти касаясь губами нежной кожи.– Ну скажи мне, не бойся.
– Да,– хрипло выдохнула девушка, мысленно благодаря Богов за спасительный мрак, который милосердно скрыл от императора краску стыда, затопившую все тело.
– Я рад.– Словно не замечая смятения девушки, Дэмиен провел ладонью по ее волосам, как обычно убранным в тугую косу, еще сильнее запрокидывая этим голову Эвелины вверх. В скудном освещении позднего пасмурного вечера очертания лица мужчины лишь угадывались. Казалось, что сама ночь держит девушку в крепких, но ласковых объятиях. Эвелина растерянно моргнула и обреченно уставилась перед собой, не в силах лишний раз глубоко вздохнуть. Новые, непонятные чувства переполняли ее, отчего внутри рождался какой-то сладкий, незнакомый прежде ужас.
93 
