27 
Мысли и сомнения выскользнули из ее головы, пока она медленно шла за Витторио, чувствуя, что каждый ее шаг все больше приближает ее к неведомой опасности.
— Я не… — начала она, а затем просто покачала головой, не находя слов от избытка чувств.
— Ты не?.. — переспросил Витторио.
Ей показалось, она услышала смех в его голосе. Он отлично знал, какое влияние оказывает на нее легкое касание его рук. И он умело использовал эту тактику. Витторио притянул Ану к себе. Она как зачарованная подошла к нему, их тела соприкоснулись. Ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть в его лицо и блестящие темно-карие глаза.
— Не бойся, Ана, — пробормотал он у ее губ.
Она инстинктивно разомкнула губы, потом решила пустить в ход последний из своих доводов.
— Я так мало о тебе знаю, Витторио.
— Угу… — Пальцы Витторио скользили вверх и вниз по ее руке, их губы почти соприкасались, а дыхание смешивалось.
Ана понимала, что он делает. Он отвлекает ее, лишая возможности задавать вопросы, ответы на которые ей хотелось получить. И даже зная о его коварной тактике, она не могла побороть наслаждение, которое дарили ей его прикосновения.
— Поцелуй меня.
На губах Витторио появилась улыбка триумфатора. Но Ане уже было все равно. Пусть он злорадствует и упивается своей властью над ней. Ей нет до этого дела, ибо ее желание невыносимо сильное.
— Поцелуй меня, — повторила она.
Витторио не двигался, а только улыбался, поэтому она потянулась вверх и припала к его губам.
Ана запустила пальцы в мягкие волосы Витторио и прильнула к нему. Она медленно, неумело и неуклюже целовала его и тонула в океане непривычных ощущений. Ее захватил такой восторг, и она не сразу осознала, что Витторио не двигается и не отвечает на ее поцелуй.
Ей стало тошно, когда в голове возникло воспоминание о том, как она поцеловала Роберто, а он остался бесстрастным. Он испытывал к ней лишь презрение. «О, пожалуйста, нет! Только бы Витторио не чувствовал ко мне отвращения!» Она шагнула назад и покраснела от стыда. Ей вдруг захотелось сбежать куда глаза глядят.
Однако сбежать Витторио ей не позволил. Подойдя, он обнял ее и собственнически притянул к себе, а затем поцеловал. Страстно и откровенно. Его руки коснулись ее бедер, он крепче прижал к себе Ану. Она качнула бедрами, довольно улыбнулась, услышав, как резко Витторио глотнул воздух, и ощутила прикосновение к его возбужденной плоти.
Но если Ана считала, что контролирует свои эмоции, то вскоре поняла — она жестоко ошибается. Витторио прижал ее к себе еще крепче и стал целовать — в мочку уха, шею и, наконец, между грудей.
Ана откинула голову назад и зажмурилась, слыша собственные тихие постанывания. Никто и никогда не дарил ей таких ощущений. У нее кружилась голова, каждая клеточка ее тела ожила. Она и представить не могла, что может испытывать подобные чувства.
Но вот Витторио отступил на шаг, и Ана покачнулась. Он улыбнулся ей.
— Я думаю, — сказал Витторио, протягивая руку за ее спину и открывая парадную дверь. Прохладный ветерок окутал ее разгоряченное тело, — теперь ты узнала меня достаточно хорошо.
Витторио смотрел, как Ана усаживается в автомобиль. После того как автомобиль скрылся из вида, он содрогнулся всем телом.
Витторио не ожидал такого развития событий. Он планировал соблазнить Ану, уничтожить ее сомнения при помощи пары поцелуев. Вместо этого она поцеловала его. Он был шокирован ее дерзостью, а также собственной реакцией. Ибо после этого поцелуя он понял, что Ана не просто какая-то женщина, которая подходит ему в качестве жены.
Она — личность, существо с собственными надеждами, потребностями и желаниями. Хотя Витторио посылал ей маленькие подарки, говорил правильные слова и целовал ее, он почему-то забыл о том, что она умеет чувствовать.
Задумывался ли он когда-нибудь о чувствах Аны?
Она выплескивала на него внезапную страсть, целовала его, льнула к нему…
Лучше ему вообще ни о чем не задумываться. Так легче.
Мысль о том, что счастье Аны находится в его руках и он будет нести за нее ответственность, казалась Витторио пугающей.
— Зачем, Витторио?
Витторио замер, услышав обвиняющий звонкий голос матери. Он медленно повернулся и с пренебрежением оглядел ее с головы до ног. Она стояла на нижней ступени лестницы, ее голубые глаза сверкали, губы скривились в презрительной усмешке. К подобному выражению лица матери Витторио давно привык.
27 
