46 
— Значит, ему все-таки удалось тебя убедить, — спокойно заявил Витторио. Он отвернулся, чтобы она не могла видеть его лицо. — Он настроил тебя против меня.
Ана вдруг почувствовала, что сейчас расплачется. Витторио был так категоричен и грустен.
— Витторио, это не так! Я просто хотела дать Бернардо шанс, не только ради него, а ради нас!
— Нас? — язвительно повторил Витторио.
— Да, ради нас. Потому что твоя ненависть к нему отравляет все вокруг! Отравляет… — Она остановилась, не желая откровенничать и признаваться ему в любви. — К тому же он может тебе помогать. Сегодня утром он позвонил мне из Милана и сказал, что встречи с торговыми представителями прошли успешно. Он не пытается отнять у тебя руководство фирмой.
— Так только кажется.
— Ваша вражда должна прекратиться, — заявила Ана. Ее голос дрожал, но она заставила себя продолжать говорить. Правдивость — единственное средство исцеления. — Ваша вражда отравляет вас обоих… Она отравляет нашу любовь.
Ей показалось, что атмосфера накалилась до предела.
Витторио обернулся, его глаза были словно два темных омута.
— Любовь? — спросил он вкрадчиво. — О чем ты, Ана?
Ана моргнула, сдерживая слезы. Она решила быть сильной, хотя и чувствовала себя наиболее уязвимой, чем когда-либо.
— Я люблю тебя, Витторио. Я предоставила Бернардо шанс из-за любви к тебе…
— То же самое говорила моя мать, когда пыталась лишить меня наследства, — с издевкой произнес Витторио.
— Она так сказала?
— Что-то вроде этого.
Но Ана отлично понимала, почему так говорила Констанция. Она ужасно боялась, что ее сын Витторио станет таким же холодным и жестким человеком, как его отец.
— Я не спорю, Витторио, Бернардо и Констанция причинили тебе страдания, но это не может продолжаться вечно. Я подумала, если Бернардо хоть как-то проявит себя, вы сможете наладить отношения. Сможете простить друг друга и научиться…
— О, Ана, твои слова чрезвычайно сладки, — протянул Витторио, — но все, о чем ты говоришь, совершенно нереально. Я женился на тебе не для того, чтобы ты работала психологом в моей семье. Я женился на тебе для того, чтобы рядом со мной был преданный союзник!
Ана моргнула:
— Ты хочешь сказать, что преданность подразумевает слепое подчинение? Я не могу принимать решения самостоятельно? Ты сказал, тебе не нужна болонка. Ты довольно трогательно называл наши отношения партнерством…
— Деловым партнерством, — поправил ее Витторио. — Именно это я имел в виду.
Ана сглотнула, стараясь не терять нить разговора и не расплакаться.
— И все же ты не хочешь, чтобы я интересовалась твоим бизнесом…
— Я не хочу, чтобы ты пользовалась своими привилегиями и ставила интересы моего брата выше моих! — прервал ее Витторио, повышая голос, чтобы ее перекричать. Затем он понизил голос и заговорил зловещим шепотом: — Ты предала меня, Ана.
— Я люблю тебя, — ответила Ана. Ее голос дрожал, тело содрогалось от волнения. — Витторио, я люблю тебя…
Он категорично покачал головой:
— Об этом мы не договаривались.
Она внимательно смотрела в его лицо, отыскивая в нем следы сострадания или даже сожаления. Но каждая черточка в нем была твердой и безжалостной. Витторио превратился в устрашающего незнакомца.
— Знаю, не договаривались, — тихо сказала она. — Но я влюбилась в тебя. Я полюбила тебя таким, каким ты… мне казался. Однако теперь, — она вздохнула, — ты так холоден со мной. Витторио, ты нисколько не любишь меня?
На щеке Витторио дрогнул мускул. Он не произнес ни слова в ответ. Он смотрел на нее сверху вниз суровым и непримиримым взглядом, и внезапно Ана не выдержала. Настолько уязвимой она чувствовала себя только один раз в жизни, когда бросилась к Роберто, надеясь, что он обнимет ее и признается во взаимной любви. Она была отвергнута тогда. Ее отвергают сейчас. И все же сейчас все было несколько иначе. Витторио отвергал ее не только физически, но и эмоционально, а это оказалось намного больнее.
— Вижу, что не любишь, — тихо сказала она.
Витторио снова не ответил.
И тогда Ана сделала единственное, что была способна придумать в тот момент. Она повернулась и вышла из офиса.
На вилле Россо царила тишина. Ана направилась к лестнице, когда услышала голос отца, идущий из кабинета.
— Эй, кто там?
— Это я, папа. — Ана остановилась на лестнице, когда отец вышел в вестибюль.
46 
