очень нудно 
63 
— Но зачем мне было отдавать монету, если поиски Дейлы все равно потерпели поражение? — уныло поинтересовалась я, чувствуя себя настолько обреченно, будто уже выслушивала смертный приговор за убийство.
— Ты испугалась, — с готовностью пояснил мне Седрик. — Поняла, что дело вот-вот примет совсем дурной оборот. Тем более что все это время у тебя не было возможности выйти из дома и спрятать монету. Вот и решила избавиться от нее настолько глупым способом. А возможно, изучила ее и поняла, что она не представляет для тебя интереса, а следовательно, незачем хранить ее дома и подвергать себя лишней опасности.
— И ты веришь во все это? — жалобно спросила я, глядя на Седрика во все глаза.
— А ты убила Флавия? — вопросом на вопрос ответил он. Чуть крепче сжал мои руки. — Прошу, одно лишь слово, Трикс: да или нет.
— Нет! — Я отчаянно замотала головой. — Конечно же я не убивала его. И не верю, что мой отец может иметь к этому отношение. Неужели мало способов разрешить свои денежные проблемы, не предавая кого-либо? — и добавила совсем тихо, уже ни на что не надеясь: — Ты мне веришь?
Седрик молчал. Небо, как же долго он молчал! Мне казалось, будто прошла настоящая вечность, проведенная друг напротив друга в полной тишине.
И когда я уже отчаялась услышать от него хоть слово, Седрик почти беззвучно обронил:
— Верю.
После чего наклонился и поцеловал меня.
Прикосновение его прохладных, чуть обветренных губ меня обожгло. Я вцепилась в его плечи, иначе, боюсь, ноги бы просто отказались меня держать. Мы целовались в темной комнате с такой жадностью, будто в любой миг нас могли навсегда разлучить. Удивительно, но если во время разговора Седрик без особого стеснения с силой сжимал мои руки, то теперь обнимал так бережно и нежно, словно боялся причинить боль неосторожным движением. Наверное, он оставлял за мной выбор — когда именно стоит остановить это безумие. Беда была лишь в том, что меньше всего на свете я хотела, чтобы наш поцелуй прекратился.
Я почувствовала, как руки Седрика робко скользнули под плотную ткань сюртука, который он накинул на меня ранее. Его ласки становились все более уверенными и решительными. В голове запоздало мелькнула мысль о том, что мы поступаем неправильно. И тут же благополучно умерла, когда губы Седрика плавно скользнули по моей шее вниз.
А через мгновение все прекратилось, потому что дверь внезапно затряслась от ударов снаружи.
— Седрик, ты там живой? — послышался крик Кайла из коридора. — С тобой все в порядке?
Мы отпрянули друг от друга с такой поспешностью, будто нас застукали на чем-то очень и очень неприличном. В принципе это было недалеко от истины. Но когда я увидела, как Седрик выразительно состроил обиженную физиономию ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, то невольно захихикала. Заулыбался и он, лукаво мне подмигнув. А Кайл тем временем продолжал надрываться из коридора:
— Седрик, скажи хоть что-нибудь! Иначе, клянусь, я выломаю эту дверь! Вышибу одним ударом!
— Пожалуй, тебе в самом деле лучше ответить, — пробормотала я, торопливо приглаживая растрепавшиеся волосы. — Иначе я подам в суд на полицейское управление, требуя возмещение материального ущерба.
— Знаешь, у Кайла есть удивительная особенность: он всегда приходит в самый неудобный момент, — пожаловался Седрик во весь голос, ни капли не смущаясь тем, что предмет обсуждения находился совсем рядом и наверняка слышал столь нелицеприятное заявление. — Но поверь, еще никогда его визит не был настолько некстати.
— Ты чего? — удивилась я, выразительно показав глазами на дверь. — Он же обидится на твои высказывания!
— Вообще-то на комнате заклинание неслышимости, — милостиво объяснил мне Седрик. Щелкнул пальцами — и невесомые голубоватые чары, которые он установил перед началом выяснения отношений и о которых я благополучно забыла, с негромким треском исчезли. А Седрик внимательно осмотрел меня с ног до головы, видимо, выискивая, нет ли в моем облике чего-нибудь компрометирующего, довольно кивнул головой и отправился открывать дверь.
И вовремя! Едва только он отодвинул засов, как в комнату ввалился бледный от переживаний Кайл, на кончиках пальцев которого зловеще багровело очередного заклинание.
— Седрик! — возмущенно воскликнул он. Встряхнул рукой, развеивая готовое сорваться заклинание, и взволнованно затараторил: — Ты с ума сошел! Что вы тут так долго делали? Я уж испугался, что она тебя прикончила! — и с немалым презрением кивнул в мою сторону.
63 
