очень нудно 
92 
— Правда?
От его вкрадчивого, проникновенного тона у меня мурашки пробежали по коже. Я повернулась к нему, чтобы избавиться от нервирующего присутствия за своей спиной, но сделала лишь хуже. Теперь мы стояли лицом к лицу. Вашарий не предпринимал никаких попыток, чтобы отойти, а мне отступать было просто некуда. Не зеркало ведь сшибать.
— Правда, — спокойно подтвердил он, милостиво не заметив моих отчаянно полыхающих щек. Нагнулся чуть ниже…
Долгий томительный миг я ждала, что он меня поцелует. Более того — готова была прекратить эту пытку ожиданием и первой преодолеть то мизерное расстояние, которое между нами еще оставалось. Наверное, именно на это и рассчитывал Вашарий. Но в последний момент мне удалось взять себя в руки. И с чуть слышным вздохом сожаления я сделала крохотный шажок назад, упершись затылком в холодную раму зеркала.
— Прости. — Он сразу же поспешно отшатнулся от меня. Несколько раз глубоко вздохнул, после чего негромко проговорил: — Прости меня, Киота. Я не должен был…
— Все в порядке, — хрипло оборвала его я. Откашлялась и продолжила уже нормальным голосом, тщательно следя за интонациями, чтобы не показать, как на самом деле жалею о своем некстати проснувшемся здравом смысле: — Все хорошо, Вашарий. Это была случайность.
— Да, случайность, — эхом повторил он. Помолчал немного и тихо поинтересовался: — Скажи, Киота… Неужели я тебя совсем не привлекаю?
— О чем ты говоришь! — Я вспыхнула от смущения, совершенно не зная, куда деваться от его грустного изучающего взгляда. — Ты мне очень нравишься, Вашарий! Ты замечательный: добрый, понимающий, красивый. Любая девушка была бы счастлива стать твоей!
— Любая, но не ты? — печально спросил он. — Так?
— Послушай… — Я растерянно всплеснула руками. — Ты же знаешь, что я встречаюсь с Дольшером. Я не могу предать его. И не хочу причинять боль ни ему, ни тебе. Вашарий… право слово… — И я окончательно замолчала, запутавшись в словах.
Ну как ему объяснить, что он меня действительно безумно привлекает как мужчина? Но пойти на измену я никогда не смогу. Это против моих правил. Однако — вот ведь парадокс — и первой оставить Дольшера вряд ли сумею. Да, иногда он бывает несносным, иногда мы ругаемся до хрипоты, впрочем, буквально через пару часов страстно миримся, но рядом с ним я ощущаю себя по-настоящему счастливой. Полагаю, и отношения с Вашарием мне могли бы дать подобные же чувства, возможно, даже намного сильнее, но как проверить, не потеряв при этом то, что уже имею? Такой уж я уродилась: никогда в жизни не погонюсь за журавлем, выпустив из рук синицу.
— Помнишь наш разговор после того, как мать Дольшера, леди Зарания, в буквальном смысле выгнала тебя из их дома? — спросил Вашарий, грустной усмешкой отреагировав на мои сбивчивые объяснения. — Тогда я сам отказался от тебя, сказал, что в моих объятиях ты будешь думать о Дольшере, искать утешения от нанесенной тебе обиды. Так вот, Киота: я был идиотом. Честное слово, я уже тысячу раз пожалел о том своем решении и наверняка еще не раз прокляну себя. Надо было брать тебя в охапку и бежать прочь из Нерия. Да, Тицион вряд ли бы остался доволен моим прошением о срочном переводе в любой другой мир, но в итоге ему пришлось бы смириться. Я бы увез тебя туда, где ни Дольшер, ни кто-либо из его рода тебя никогда бы не нашел. И сделал бы все, только бы ты забыла его. Как думаешь, у меня получилось бы?
— Уверена в этом, — мягко отозвалась я. Помолчала немного и прошептала себе под нос: — Порой я тоже жалею о том, что у нас тогда ничего не случилось. И иногда готова на все, лишь бы повернуть время вспять.
Вашарий услышал мое признание. Порывисто покачнулся было в мою сторону, но неимоверным усилием воли заставил себя остановиться. И вовремя! В дверь стукнули, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Дольшер.
— О, Киота. — Он остановился на пороге, привалившись плечом к косяку. Окинул меня донельзя довольным взором. — Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — пробормотала я. Тряхнула головой, пытаясь за распущенными волосами скрыть еще горящий на щеках румянец.
— Ты произведешь настоящий фурор на балу, — продолжил рассыпаться в комплиментах Дольшер. Скользнул ко мне плавным, размытым движением, по-хозяйски привлек к себе и с видом победителя обернулся к Вашарию, который угрюмо наблюдал за этой сценой. — Тебе-то о подобной спутнице остается только мечтать. Что, кузен, завидуешь?
92 
