17 
Она отвела взгляд и принялась тупо рассматривать стоянку за спиной Мартина.
В его глазах читалась усталость.
– Я всего лишь пытался исправить свою ошибку.
– Да-да, знаю. – Она старалась не смотреть на Мартина, хотя не могла увернуться от его взгляда, и это было самым ужасным испытанием на свете. – Я… мне просто не нравится, когда меня трогают.
– Понимаю… Простите.
Конечно, он так ничего и не понял. И слава Богу. Молчание становилось невыносимым, и Джейн наконец попыталась взять со стола свой кофе. Ее глаза все еще были устремлены на автостоянку, и пока Джейн медленно переводила взгляд с одного автомобиля на другой, она сообразила, что один из них ей несомненно знаком.
Это был белый фургон, и принадлежать он мог только Нику, мужу ее сестры.
Но женщина, которая сейчас стояла перед фургоном, вовсе не была Софией. Джейн было достаточно мгновения, чтобы определить это. У Софии были длинные светло-каштановые волосы, а эта была брюнеткой. Однако рядом с незнакомкой находился Ник собственной персоной, и в данный момент целовал черноволосую, да так, что можно было подумать – завтра для них двоих никогда не наступит.
Чашечка в руках Джейн застыла на полпути от стола ко рту. Джейн была потрясена увиденным. Вот так Ник! Их браку с Софией она всегда завидовала – двадцать лет семейной жизни! Образцовый отец троих мальчишек. И сейчас он страстно целует другую женщину, целует прилюдно, даже не боясь того, что кто-то увидит!..
5
От взгляда Мартина не укрылось потрясение, испытанное Джейн, и он краем глаза попытался определить, что же могло вызвать столь сильный шок у его спутницы. Однако все, что он смог увидеть, были целующиеся перед припаркованным фургоном мужчина и женщина.
Очевидно, именно эта сцена взволновала Джейн. Сама сцена – или участвующие в ней персонажи?
Когда он снова перевел взгляд на Джейн, та уже встала из-за стола и искала в сумочке ключи.
– Мне необходимо уйти, – только и произнесла она перед тем, как покинуть кафе и торопливо направиться к своему автомобилю, стоявшему так, что парочка у фургона не могла его видеть.
Мартин заплатил по счету и поспешил за Джейн, на ходу пытаясь сообразить, что же произошло. Может быть, ангельский облик миссис Эйкерс, который он нарисовал для себя, скрывал вовсе не ангела. Может, она и впрямь оказалась такой, как описал ее тот парень Сэм в офисе. Ветреница, у которой по мужику на каждом углу. Слова «счастливая вдова» можно было понимать по-разному.
К тому времени, как Мартин снова разместился на сиденье зеленого «шевроле-импалы», в голове его выстроился целый сценарий. Мужчина из фургона был ее последним любовником и обманывал ее с другой. Иначе что ее могло так потрясти в этой целующейся парочке?
– Не возражаете, если я попрошу вас объяснить, что все это значит? – спросил он отрывисто, ибо ход его мыслей не располагал к дружелюбию.
– Возражаю, – так же грубо отрезала она, включила трясущимися пальцами зажигание.
Мартин нагнулся к щитку и резко повернул ключ обратно, встретившись взглядом с разъяренной львицей. Вот оно что! Все более загадочная миссис Эйкерс явно не относилась к тому типу женщин, которые безмолвно соглашаются на мужское превосходство. Это не Линда, охотно предоставлявшая ему инициативу во всем и даже в самом процессе принятия решений. Внезапно Мартин осознал, что сейчас он не уверен, какую из двух женских жизненных установок предпочел бы.
– Мне кажется, вам не следует садиться за руль в таком состоянии, – сказал он твердо. – Итак, кто он, тот мужчина, и почему эта сцена привела вас в такое смятение?
Он ожидал ее ответа с замиранием сердца, желая одновременно подтверждения своей догадки – и ее опровержения. Что же происходит с этой женщиной? И кем он хотел бы ее видеть – святой или грешницей?
– Это мой свояк, – выпалила Джейн. – А женщина с ним – вовсе не моя сестра! – Она со стоном уронила голову на руки: – Бедняжка София! Бедняжка, бедняжка!
И бедняга Мартин, мрачно добавил он про себя, глядя на отчаяние молодой женщины. Черт, он бы жизнь отдал за то, чтобы просто нагнуться и заключить Джейн в объятия – прямо сейчас. Но тогда он ни за что не сможет остановиться, и обычно успокаивающие ласки перейдут в такое, по сравнению с чем поцелуи на стоянке покажутся воплощением невинности.
– Мне очень жаль, – выдавил он.
– Вам не в чем извиняться, – покачала головой Джейн.
17 
