38 
Может быть, это тоже входило в представление. Может быть, то был всего лишь способ надежнее добиться того, к чему она стремилась. Денег. Удачи. Успеха.
Он не знал, да и не желал знать. Что он знал и чувствовал, так это безграничную власть над женщиной, тающей в его объятиях. И это ощущение разрушило стену, которая еще сдерживала бурлящее в нем желание.
Оторвавшись от нежных губ, он взял ее руки в свои, поднял вверх, их пальцы сцепились, и Мартин грубо прижал Джейн к двери. Ее слезы боли не вызвали в нем сожаления, он приподнял ее на цыпочки, так что губы их оказались на одном уровне, а груди Джейн приникли к его груди.
Внезапно Мартину захотелось увидеть нагой ее всю, с ног до головы. Прямо так, стоящей у двери, открытой взору; разглядеть, что же скрывает под собой эта легкая невесомая одежда, которой Джейн пыталась его возбудить. Может, и грудь у нее вовсе не такая восхитительная…
Он еще теснее прижался, сквозь одежду ощущая ее форму и размеры. Боже, грудь Джейн оказалась такой, как он втайне ожидал: высокой, полной, упругой. Мартин даже почувствовал соски, растущие, наливающиеся с каждой секундой.
– Хочу, чтобы ты разделась, – потребовал он и ответом был судорожный вздох. Мартин было принял его за вздох протеста, но, взглянув Джейн в глаза, поразился, как они преобразились. Их бездонная зелень светилась желанием, а подрагивавшие губы оставались полуоткрытыми. Если это тоже представление, подумал он мрачно, то чертовски хорошее. Он теперь смотрел на нее сверху вниз, и Джейн, облизнув пересохшие губы, закрыла глаза, отдавшись страстной неге.
Мартину не нужны были дополнительные приглашения. Он опустил руки Джейн, безвольно упавшие плетью, а сам начал лихорадочно возиться с пуговицами ее блузы. Расстегнув все, он быстрым движением снял ее и швырнул на пол. От вида восхитительной груди, наполовину прикрытой белым атласным лифчиком, кровь в жилах Мартина закипела. Нараставшее напряжение в чреслах становилось невыносимым, и он дрожащими руками сорвал с плеч Джейн мешавшие ему бретельки, после чего лифчик упал ей на талию…
Мартин не относился к тем мужчинам, которых особенно волновали пышные формы, ему больше нравились стройные, худощавые фигурки. Но созерцание этих полных прекрасных грудей, увенчанных самыми возбуждающими сосками, которые Мартин когда-либо видел, вызвало к жизни фантазии, испугавшие его самого.
Он вообразил, что Джейн больше никогда не наденет бюстгальтер, а ее потрясающие груди всегда будут свободно колыхаться под одеждой, готовые дрогнуть от малейшего прикосновения его рук. Возможно, он прикажет ей вообще не носить белья – чтобы она всегда была доступна для удовлетворения его страсти. В любом месте, в любое время. Дьявольщина, да он купит у нее сотню домов, только бы она разрешила любоваться ею и наслаждаться так, как он пожелает!
Внезапно Мартин обнаружил, что Джейн все так же стоит, прислонившись к двери, но уже совершенно нагая, чему он никак не мог найти объяснения. Сама она сняла с себя остальное, пока он смаковал свои грезы, или его руки успели поработать вслепую, по наитию одного только горячечного вожделения, в то время как в голове носились низменные сценки и образы?
Мартин немедленно отогнал их, чтобы освободить место для образа иного – сверхъестественной красоты, излучаемой обнаженным телом Джейн. Боже, как он посмел сравнивать ее с Линдой – да с любой из женщин, которых знал когда-то? Вот какой должна быть Женщина. Особенно его возбуждал контраст пышной упругой груди и округлых бедер с необычайно тонкой талией: длинные пальцы Мартина почти соединились на ней, едва не касаясь друг друг на спине Джейн.
Он еще более вытянул их, попытавшись окончательно замкнуть круг своего обладания, и это ему удалось. Мартин застонал от наслаждения и от муки, осознав, что пленен оказался он, а не Джейн. Хватка его ослабла, и он почувствовал ее тело, будто скользящее меж ладонями, ее сердцебиение, отдающееся в нем новыми волнами желания.
Руки Мартина медленно поднялись до ее груди, и он принялся поглаживать оба соска кончиками пальцев, пока Джейн не издала сладостного стона. Мартин завороженно наблюдал, как два темно-розовых ареола увеличились почти вдвое и вся эта волновавшаяся перед его лицом плоть словно требовала одного: нагнуться и впиться в нее губами. Только уверенность в том, что именно этого ждет сейчас Джейн, остановила Мартина.
Он не ее сексуальный раб.
38 
