очень нудно 
102 
А существо поймали. Ива поняла все правильно. В тот самый миг – последнее мгновение танца – ее озарило. И все оказалось до банального просто. Кто бы он ни был, но он не был рожден таким. Он был сотворен каким-то безумным магом. Почти идеальный убийца – не пользующийся оружием, быстрый, как вампир, обладающий ментальной магией и не оставляющий следов. Но как любое достаточно развитое разумное существо, он жаждал свободы, сбежав от своего хозяина. Беспрекословное рабское подчинение своему создателю возможно лишь для существ низшего порядка – не обладающих набором подобных достоинств. Но если сотворение монстра было закончено, власть мага над ним становилась практически полной.
Однако для обретения полноценного существования ему надо было чем-то питаться. Сначала он нашел пищу в энергии, что давала ему кровь сердец. Молодых сердец. Его ментальная магия оказалась не столь уж сильной, сколь своеобразной. Это она пела ветром и скрипкой по ночам. Именно это выманивало девушек из домов. Ее слышали не все, лишь те, в «чьих сердцах пел тот же ветер». Они слышали эту песнь: ее мелодия медленно, но беспощадно заполоняла разум, постепенно подчиняя его. И тот холод, что Ива ощущала, был именно из-за него. Вампир тоже сразу его почувствовал – как-никак собрат по врожденной ментальной магии.
Но однажды на пути этому существу попалась Дэй. И он понял, что может найти лакомство куда приятнее. Гаргульи – это только теперь они стали обычной расой, но изначально они были созданы. А значит, их жизненная сила куда больше подходила ему. И он постепенно пил ее. Потихоньку, незаметно, оставив главный глоток на самый магический миг. Кто знает, может, именно он был нужен ему для окончательного восстановления. Магия – дело тонкое.
Однако узнать об этом из первых рук так и не удалось – на следующий день преступник исчез из тюрьмы, развеявшись ветром, несмотря на влитую в монстра силу.
Ива ходила довольная, как кот, наевшийся сливок и не получивший за это от хозяина по уху. И более всего ее радовало даже не то, что Дэй оказалась спасена, опасность прекратила свое существование, а преподаватели на все лады восхваляли догадливую ученицу. Даже ее собственная прозорливость восхищала меньше, чем друзья, которые не раздумывая бросились на указанного ею врага. Вот только ее занимал один вопрос: можно ли назвать жизнь нормальной, если в числе таких друзей значится вампир?
А вот Дэй ходила никакая. Несмотря на все усилия магов, восстановление шло медленно. Полученная энергия должна была прижиться в теле, а осознание того, что она попала под власть чужих чар, когда ее главным девизом было никогда не сдаваться, еще более растравляло душу, не давая покоя ни ей самой, ни ее телу, ни вновь приобретенной энергии.
Друзья ходили вокруг нее кругами, боясь оставить хоть на миг. Та еще сильнее злилась, но летать в одиночестве больше не порывалась. Долго так продолжаться не могло, и Ива решила провести воспитательную работу.
Как-то, глядя на сумрачную физиономию подруги, знахарка собрала в кулак все свои силы, подошла к гаргулье и обняла ее:
– Дэй, ну хватит грустить. Давай уже возвращайся в нормальную жизнь!
Та передернула плечами, сбрасывая руки травницы.
– Все нормально, – сквозь клыки бросила она.
– А я слепая и ничего не вижу! – выразила знахарка свое отношение к подобному утверждению.
Гаргулья хотела уже огрызнуться, но слова застряли в горле. Держать это в себе уже не было сил.
– Я просто… – голос изменился до неузнаваемости, – скучаю…
Ива с открытым ртом смотрела на гаргулью, не представляя, что сказать на такую глупость.
– Дэй, ты что, совсем сбрендила?! – Зато когда слова пришли, то полились просто потоком: – Это была жалкая, подлая тварь! Убийца! Монстр без души и сердца! И ты ему была до гоблина! Он просто жрать хотел!!! Пойми это и забудь! Как плохой сон! Забудь!
Дэй покачала головой и направилась вон из комнаты.
– Ты опять ничего не поняла, – бросила она. И уже около самой двери остановилась и чуть вполоборота бросила: – У него в сердце пел тот же ветер…
Часть четвертая
В ПЛЕНУ ДОЖДЕЙ
Я боюсь глядеть в зеркала
В час вечерний после заката…
– Мы заблудились! – приходилось кричать, чтобы спутники услышали хоть что-нибудь. Дождь безжалостными плетьми рабовладельца хлестал по спинам, и теплые зимние плащи совсем не спасали. Ветер врывался под них как руки насильника. А холод давно и прочно поселился где-то на уровне костей. Погода, в конце осени и так не баловавшая людей солнечными денечками, совсем обозлилась. Впечатление было такое, что она мстит за все причиненные ей обиды и, судя по тучам, затянувшим небо, решила их все припомнить с самого сотворения мира.
102 
