Последние отзывы

  25  

— Не знаю, можно ли делать такие обобщения.

— Это не обобщения, это правда, сам знаешь.

Гил замер на мгновение, пытаясь найти хоть слово в защиту того общества, частью которого он теперь стал. Но не мог сказать ничего, кроме правды.

— Ты права, — выдавил он наконец.

Тиша засмеялась — на миг сверкнули зубы и тут же исчезли.

— Ты видел черное и коричневое небо? — спросила она.

— Оно было особенно перекошенное и крапчатое над шоколадными горами, — отозвался Гил, повернулся к душу и снова закрыл глаза.

— А река — как сукровица.

— Все там такое, — подтвердил он, испытывая одновременно ужас и восторг. Снова нахлынуло на него болезненно-сладкое желание.

— Гил! — сказала Тиша, коснувшись пальцем его закрытого глаза и пытаясь поднять веко. — Я пришла к тебе потому, что ты один-единственный желал мне победы. Тебе было не безразлично, что творится. И еще потому, что я боюсь, — думаю, они взяли меня на заметку, ведь я пыталась изменить порядок вещей.

— Боишься?! Ты?

Она смотрела на него, покачивая головой.

И вместе со звуком, игравшим престиссимо^[16] и падающим на их поющие тела на искрящемся каменном полу, они нашли прозрение душ, сливаясь в общем движении и стараясь подарить друг другу момент для заключительной каденции…

А когда-то…

Прыгун вовремя избавился от тела ребенка, потому что буквально через секунду в дальнем конце переулка появились преследующие его музыканты. Он повернулся и побежал в другую сторону. Но музыканты внезапно перекрыли и этот путь к отступлению.

Тогда он выхватил нож и метнул. Нож отскочил от желтого щита — да Прыгун и знал, что так будет. Он повернулся, осматривая стену за собой. Наверху, футах в пятнадцати, заметил разбитое окно с выступающим наружу подоконником. Подпрыгнул, зацепился рукой за выбоины в стене, оттолкнулся ногами, закинул ступню в ту же выбоину, вытянул вверх свободную руку, схватился за край подоконника и подтянулся.

— У него нет ребенка! — закричал кто-то.

На темно-красных стенах заплясал желтый свет.

Прыгун разрезал руку об осколки стекла, торчащие из рамы. Кровоточащими пальцами вцепился он в гнилое дерево.

— Не дайте ему…

— Остановите его, не то…

— Да подстрелите же кто-нибудь проклятого…

Под ножом холодного звукового луча его ступня лопнула перезрелым плодом. Кости реверберировали ^[17], как сдвинутые впритык концами звучащие камертоны. В отчаянном усилии он перевалился через край окна и растянулся на полу заброшенного здания. Голоса снаружи стихли, превратившись в невнятное бормотание.

Воздух в доме пропах плесенью. Прыгун пощупал ногу и обнаружил только обрубок. Вот о таком он не подумал… Скрипя широкими зубами, он содрал с себя набедренную повязку, свернул жгутом и перетянул ею ногу, чтобы хоть немного унять кровь. Прыгун, хоть и готов был умереть ради дела, вовсе не торопился сдаваться. Он оттолкнулся от пола, опираясь на руки и одну ногу и держа раненую конечность на отлете, как собака, собравшаяся помочиться. Голова кружилась, кипела, булькала, ныла, сознание то проваливалось в черноту, то прояснялось снова.

Здание это было давным-давно заброшенным складом, и пол во многих местах прогнил. Прыгун был уверен, что музыканты, если полезут сюда за ним всей толпой, провалятся в подвал. Он угрюмо пробирался через комнату к лесенке, ведущей на галерейку, которая шла вокруг всего главного помещения. С этой галерейки попадали когда-то в комнаты второго этажа.

Выходящая в переулок стена взорвалась, посыпался град кирпичей, поднялось облако пыли, через образовавшуюся брешь проник желтый свет, а потом полезли музыканты, подсаживая друг друга.

Прыгун удвоил усилия; цепляясь за шаткие, готовые в любой момент сломаться перила, запрыгал со ступеньки на ступеньку на здоровой ноге. Музыканты оказались в главном помещении в тот момент, когда он перевалился на галерейку.

— Наверху! — раздался крик.

Они кинулись вдогонку. Но пол под ними не выдержал и проломился. Пятеро из двенадцати преследователей с криками провалились через дыру в гнилых досках, и даже их щиты не смогли поглотить силу удара при падении с высоты в тридцать футов на старые ржавые балки, мусор и врытые торчком рельсы. Но семеро уцелели.

Они рассыпались цепью, чтобы распределить свой вес по большей площади, и двинулись к лесенке с разных сторон. Они заметили Прыгуна, который, цепляясь за перила, пытался добраться до какой-нибудь двери, и вскинули ружья.

  25