очень нудно 
31 
Как ни умолял Луизу поехать вместе, жена наотрез отказалась. В первое мгновение Арсений просто не поверил своим ушам — что значит «ни в коем случае»? С тех пор как сорок лет назад худенькая восторженная девочка ответила ему «да» и приняла обручальное кольцо, они ни разу не расставались больше чем на неделю. А последние десятилетия и подавно, как переехали жить в Альпы, так и приклеились друг к другу намертво, все время вместе, все время рядом. Старик был абсолютно уверен, что супруга мечтает побывать в России. Она тайком переписывается с кем-то, перезванивается, держит связь со своими многочисленными родственниками и подружками, знает все, что происходит на родине. Да и не единожды вздыхала, что мечтает хоть разок перед смертью побродить по родным московским переулкам. В общем, Арсений не сомневался ни секунды, что жена упадет в его объятья и будет благодарна за такой царский подарок — поездку в Москву.
Но Луиза вдруг категорически отказалась. Наотрез. И заявила, что это не обсуждается. Интуиция у нее, видите ли, проснулась! После двух дней скандалов, ссор, выяснений отношений и обид жена усадила Арсения за стол, взяла его за руку и сказала: «Ты же знаешь, я бы все на свете отдала, чтобы еще раз посидеть на нашей скамейке на Чистых прудах, прогуляться по коридорам университета, зайти в светлую приемную родной компании… И ты должен понимать, что если я отказываюсь от того, о чем мечтаю не первый год, то есть серьезная причина. Вспомни, Сенечка, кем я была тогда. Это сейчас все знают Луизу — отменную хозяйку, кулинарку, владелицу уютного русского ресторанчика, у которой всегда лучшие свежие пирожки и самые белоснежные скатерти во всей Доманье. И я уверена, что наш милый Ганс, например, проглотил бы свой острый бюргерский язык от удивления, когда б узнал, что двадцать пять лет назад я была одним из лучших агентов-психологов большой международной корпорации. А помнишь, Сенечка, почему меня, двадцатилетнюю девчонку, сразу взяли в штат, а через три года я уже возглавляла агентурный отдел? Помнишь, как за глаза называли Вандой? Что без консультации со мной ни одно важное дело не начинали? Как заставили открыть свою школу в компании и обучать снегурочек разговаривать с интуицией? Ничего не пропало. Я до сих пор точно знаю, когда вечером у нас будет невероятная выручка, чувствую, что телятину сегодня готовить нельзя, не удастся блюдо. Что вот к той леди, за столиком у входа, нужно проявить повышенное внимание, и это воздастся; что на прошлой неделе нельзя было ехать в город, на дороге могло что-то случиться. Он до сих пор говорит со мной каждый день, мой внутренний голос. И сейчас его клич оглушает! Тысячами колоколов звенит в голове и не дает продохнуть. Нельзя мне уезжать, я должна быть здесь, в Доманье. Не представляю, что может случиться, хорошее ли, плохое ли, но в ближайшие две недели мое место здесь».
И вот Арсений один в Москве. И через пару часов окажется в знакомых стенах компании, где провел большую часть жизни и откуда так стремительно сбежал, обрубая все концы, не оставляя ни единого шанса на возвращение, не надеясь, что когда-нибудь снова переступит порог офиса корпорации Деда Мороза. Всего через несколько часов…
Арсений открыл глаза, вынырнув из воспоминаний, и обнаружил, что они уже приехали в некогда любимую им гостиницу «Космос». Нужно было принять душ, позавтракать, переодеться и доехать до Старого Арбата. Найти Михаила — старинного друга, уличного художника, вся жизнь которого протекла у мольберта с кистью в руках. Казалось, что если друг все так же будет стоять на своем месте и рисовать портреты, — значит, все пройдет хорошо. Значит, все получится. Значит, время оставило хоть один коридор в прошлое, и Арсению будет легче ориентироваться в этом новом мире. Михаил расскажет последние новости, подскажет, где взять машину с водителем, и уже вечером, после того, как сделает все что хотел, они сядут вдвоем на тесной уютной кухоньке дома у художника и разопьют бутылку «Столичной». Луиза строго-настрого запретила пить водку, зная, как может отреагировать больная поджелудочная, и даже упаковала в чемодан мужа две бутылки кедровой настойки собственного приготовления, которая у нее получалась просто отменно. Но он-то знал еще там, еще дома в Доманье, что с Михаилом будет пить только «Столичную». Как в былые времена. Переживет поджелудочная, ничего не случится, разок можно и тряхнуть стариной.
Завтрак в номер принесли без задержки, утренний таксист приехал еще раньше, чем обещал, и даже вещи в чемодане не успели помяться. Эти мелочи почему-то вселяли надежду, ведь день уже начался хорошо. Арсений поправил галстук, подмигнул через окно Останкинской телебашне и поехал на Арбат.
31 
