38 
— Но всегда жить здесь!.. Это же глупо! Мама, ты же будешь все время проводить в дороге. Подумай сама: как только очередное заседание комитета, так у тебя полдня как не бывало — сначала в город тащишься, потом обратно.
— Нет, — возразила Дженис. — Я собираюсь отказаться от всех комитетов.
Хорошо, что я сидела, подумала Эбби. Это спасло надувной матрас от еще одного удара.
— От всех комитетов?
— Я уже объявила о своем выходе из клуба садоводов, — кивнула Дженис. — Вот дождусь только, когда закончится летняя выставка цветов, и уйду. Большинство других комитетов и клубов до осени не собираются. Так что у них есть время подыскать нового человека. А на место секретаря Фонда бывших выпускников колледжа вполне подойдет Бонд.
— Непонятное решение...
— Бонд очень способный молодой человек, — вскинула брови Дженис — Ох, ты, наверное, имела в виду, почему я ухожу из комитетов? — Она провела помадой по губам, отложила ее в сторону и с щелчком захлопнула пудреницу.
— Ты всегда так радовалась работе в комитетах. И вдруг неожиданно все бросаешь. Скажи, это Фрэнк заставляет тебя так поступить?
— Поверь, это не имеет отношения к Фрэнку. — Голос матери прозвучал достаточно жестко. — Нет, имеет, конечно, но лишь самое небольшое. Если бы не Фрэнк, я бы, видимо, до девяноста лет занималась выставками цветов, но...
— Послушай, ответь мне, пожалуйста, только искренне, на один вопрос. — Эбби набрала в грудь побольше воздуха и положила руку на локоть матери. — Неужели Фрэнк так тебя ревнует, что хочет, чтобы ты отказалась от всех своих увлечений?..
— Он тут совершенно ни при чем. По-моему, ты не понимаешь главного, Эбби. Я занималась всем этим только потому, что мне приходилось хоть чем-то заполнять время. Твой отец всегда был бесконечно занят, а я таким способом находила себе дело и одновременно помогала его карьере, став довольно заметной особой в обществе. Потом, когда он умер, а ты уехала учиться, осталось еще больше дыр, которые надо было чем-то заполнять. Но я устала от этой суеты. Пора передать все эти обязанности кому-нибудь другому.
— А ты сможешь ухаживать за Фрэнком?
— Нет, — мягко возразила Дженис. — Мы с Фрэнком будем наслаждаться временем, которое проводим вместе.
— И ты всерьез думаешь, что этого вполне достаточно для нормальной жизни? — простонала Эбби.
— По крайней мере, на первых порах скучать мне не придется, — весело откликнулась Дженис. — Коттедж мы хотим построить достаточно большой, со всеми удобствами. И большую часть работы собираемся сделать сами. И надо успеть все закончить к зиме.
Эбби закрыла голову руками. Дженис на несколько минут вышла из палатки. Потом вернулась и спокойно села возле дочери.
— Пожалуйста, попытайся понять, что я поступаю таким образом, вовсе не для того, чтобы насолить тебе.
— Мама, я не могу одобрить твое решение.
— А я и не прошу твоего одобрения. — Дженис вздохнула. — Как-нибудь обойдусь. Мне бы только хотелось, чтобы ты порадовалась за меня. А если не можешь, то хотя бы признай, что я имею право сделать свой собственный выбор.
Этот нравоучительный тон матери Эбби хорошо помнила еще с раннего детства. Но уже много лет Дженис не пользовалась им. Эбби почувствовала, как слезы набежали на глаза.
Мы же с тобой самые близкие на свете люди, захотелось ей крикнуть матери. По крайней мере, были ими до того, как все это началось. До того, как появился Фрэнк. До того, как ты изменилась...
Но жизнь не повернешь вспять. Эбби ясно видела, какую тяжелую ошибку совершает Дженис. Но не менее отчетливо она понимала и другое: все дальнейшие попытки остановить мать приведут только к усилению напряженности между ними. И постепенно они сделаются чужими друг другу, и никто не сможет залатать их душевные раны. Случись, не приведи Господь, такое, Эбби потеряла бы вслед за отцом и мать. И что самое страшное: утрата произошла бы во многом по ее собственной вине.
Слезы падали с ресниц на щеки. Эбби сперва не замечала их, потом осторожно провела рукавом рубашки по глазам.
— Ладно, — почти прошептала она, — ты победила... — И, запнувшись, вскочила на ноги и выбежала из палатки.
— Эбби... — послышалось ей вслед. Сидевший возле костра Фрэнк поднял голову, оторвав взгляд от чугунной сковороды с длинной ручкой, которую только что поставил на огонь, и внимательно посмотрел на девушку. Он озабоченно нахмурил лоб, и глубокая морщина пролегла у него между бровями. Флинн неподвижно стоял рядом, будто оцепенел. Эбби наклонила голову и быстрым шагом направилась к деревьям.
38 
