27 
— Ч-что? — прошептала она.
— Я хочу, чтобы ты пообещала, что выйдешь утром за меня замуж.
— Нед, я уже сказала…
— Если ты мне поклянешься, — перебил он, отметая ее возражение, — то я позволю тебе вернуться в свою комнату и поспать.
Она нервно хихикнула:
— Ты думаешь, я смогу заснуть?
Он улыбнулся. Все шло даже лучше, чем он надеялся.
— Я же тебя знаю, Шарлотта.
— Правда? — спросила она с сомнением в голосе.
— Лучше, чем ты думаешь, и я знаю, что твоему обещанию можно верить. Если ты дашь мне слово, что не совершишь никакой глупости, вроде побега, я отпущу тебя в твою комнату.
— А если не дам?
Его охватил жар.
— Тогда ты останешься со мной в библиотеке. На всю ночь.
Она сглотнула.
— Я даю тебе слово, что не сбегу, — сказала она неуверенно. — Но не могу пообещать, что выйду за тебя.
Нед оценил свои возможности. Он был абсолютно уверен, что утром сможет убедить ее выйти за него, если до этого дойдет. Она и так уже чувствовала себя виноватой из-за участия в побеге Лидии. Это он, безусловно, мог использовать в своих целях.
— И ты должен будешь в любом случае поговорить с моим отцом, — добавила она.
Он позволил их пальцам расцепиться, затем медленно провел ладонями по ее рукам прежде, чем отпустить их. Битва была выиграна. Если она предлагала ему поговорить с отцом, то она уже принадлежала ему.
— Увидимся утром, — сказал он, кивнув ей в знак уважения.
— Ты отпускаешь меня? — прошептала она.
— Ты дала мне слово, что не сбежишь. Других заверений мне не нужно.
Ее губы приоткрылись, и в широко распахнутых глазах отразилось какое-то чувство, которое он не смог распознать.
Но это было хорошо. Это точно был хороший знак.
— Я буду ждать тебя здесь, — сказал он, — в восемь часов утра. Ты проследишь за тем, чтобы твой отец пришел?
Она кивнула.
Он сделал шаг назад и изящно поклонился.
— Тогда до завтра миледи.
Когда она открыла рот, чтобы поправить его в использовании такого обращения, он поднял руку и сказал:
— Завтра ты станешь виконтессой. Скоро ты привыкнешь, что люди так к тебе обращаются.
Она указала на дверь.
— Я должна выйти одна.
— Конечно, — ответил он с ироничной усмешкой на губах. — Мы же не хотим, чтобы нас посреди ночи увидели вместе. Пойдут сплетни.
Она очаровательно улыбнулась с виноватым видом. Как будто и без этого не будет сплетен! На ближайшие месяцы их брак определенно станет главной темой для обсуждения.
— Иди, — ласково сказал он. — Поспи немного.
Она бросила на него взгляд, говоривший, что она и не надеется уснуть, а затем выскользнула за дверь.
После ее ухода он на несколько секунд задержал взгляд на приоткрытой двери и затем прошептал:
— Пусть тебе приснюсь я.
* * *
К счастью для Шарлотты, ее отец всегда вставал очень рано, и поэтому, когда она утром вошла в небольшую столовую без пятнадцати минут восемь, он как всегда был там, а на его тарелке лежала свиная отбивная и яйца.
— Доброе утро, Шарлотта, — пророкотал он. — Отличный денек для свадьбы, верно?
— Ну, да, — ответила она, безуспешно пытаясь выдавить улыбку.
— Хорошо, что ты пришла сюда перекусить. Твоя мама собрала всех остальных в большой столовой, хотя немногое из них готовы вылезти из постели в такой час.
— Вообще-то я слышала, как некоторые из них бродят по дому, когда шла сюда, — сама не зная зачем, сказала Шарлотта.
Он осуждающе фыркнул.
— Как будто организм сможет переварить нормальный завтрак из яиц во всей этой суете.
— Папа, — неуверенно начала Шарлотта. — Я должна поговорить с вами.
Он посмотрел на нее, удивленно приподняв брови.
— Наверное, я должна вам это показать, — Она протянула ему записку, которую Лидия оставила для родителей, с объяснением ее поступка.
Затем Шарлотта отошла подальше. Когда ее отец прочтет записку Лидии, его рев будет поистине оглушающим.
Но когда его глаза закончили просматривать строчки, он только прошептал:
— Ты знала о этом?
Больше всего Шарлотте хотелось солгать. Но она не смогла и поэтому кивнула.
Мистер Торнтон замер на несколько мгновений, единственным доказательством его гнева были побелевшие костяшки пальцев, когда он вцепился в крышку стола.
— Виконт в библиотеке, — сказала она, нервно сглотнув. Молчание ее отца было гораздо более устрашающим, чем его крики. — Я думаю, он хочет поговорить с вами.
27 
