очень нудно 
145 
Сознание возвращалось мучительно медленно и к тому же как-то по кускам. Сначала пришло осознание того, что я лежу на земле, потом стало понятно, что белый экран перед глазами – это снег. Далеко не сразу удалось моргнуть и сглотнуть накопившуюся во рту слюну. Руки и ноги не слушались, но, даже восстановись способность двигаться в полном объеме, дергаться, не прояснив ситуацию, не стоило. Хуже всего обстояли дела со слухом: до меня даже не сразу дошло, что непонятные звуки, раздающиеся вокруг, – это человеческие голоса. Немного позже я начал различать слова, но звук плыл и звучал словно из-под земли. Разобрать, сколько человек разговаривает, и даже примерно вычислить их местонахождение не получалось.
– …что…
– … хозя…
– …рейнд…
– Капитан и сержант убиты. Петров…
Слух почти восстановился, но пинок по ребрам помешал расслышать окончание фразы.
– Всех взяли?
– Да.
– Валер, вешать где будем?
– …нулся? Капитан говорил, живыми брать!
– Петя покойник.
– И что? Ему полковник приказал.
– Попов вернется, все равно их кончит.
– Вот пусть полковник потом Попова кончает, а не нас.
– Понял.
– …«абакан»…
– Положи, где взял, придурок! Сначала рейнджеры их шмотки проверят.
– Блин, ну не автомат же они ищут.
– Положи, кому сказано!
– Валер, которого в спецкамеру?
– Сейчас посмотрим… Вот наш клиент…
– А этот?
– Прибор зашкаливает. Бляха-муха, заряд почти на нуле!
– Повыползали, мать их за ногу! В соседнюю камеру. Отвезете, сюда возвращайтесь…
– Автомат не фонит? Можно…
– Пошел в жопу!
Что-то ударило меня по затылку, и я снова потерял сознание, а очнулся уже в камере. Понять, что это ментовка, много времени не понадобилось. Чай, не в первый раз залетаю. Узкий темный пенал. С одной стороны кое-как ошкуренная деревянная скамья. Обитая железными полосами дверь, небольшое окошко из толстого оргстекла с просверленными дырками забрано решеткой. Разве что стены не бетонные, а кирпичные. Холод и запах мочи. В дальнем углу пластиковая полторашка, до половины заполненная какой-то бледно-желтой жидкостью. Хотя что значит какой-то? Тут двух мнений быть не может. Надо быть ворошиловским стрелком, чтобы в полторашку струей попасть. Но вонь не захочешь нюхать – попадешь.
Покачиваясь, я забрался с ногами на лавку и осмотрел опухшую левую кисть. Вроде ничего не сломано, но болит, зараза, сил нет! Ничего, зато голова цела. Некстати вспомнился диалог на суде у одного моего приятеля. Судья: «Подсудимый, вы пинали потерпевшего по голове?» Подсудимый: «Нет». Судья: «Но свидетели…». Подсудимый: «Я пинал потерпевшего по рукам. А руками он закрывал голову…» Суд – это не самое страшное. Суд – это цветочки. Вопрос «А судьи кто?» нас волновать уже не должен. Выбор небольшой: либо Попов, либо таинственный полковник. Кто раньше в Лудино вернется, тот к стенке и поставит. Три трупа не простят. А уж если вспомнить, что кто-то из нас серьезно заинтересовал городских, так вообще тошно становится. За кем они пришли? Или за мной, или за Жаном. Других вариантов нет.
От размышлений разболелась голова, я решил отвлечься, а попутно проверить, чем располагаю. В карманах даже не пустота, а вакуум. Абсолютный ноль. И с шеи цепочку сняли. Сволочи. Даже Катин оберег не пропустили. В карманах поднятой с пола фуфайки тоже шаром покати. Слово из четырех букв, первая «Ж», последняя «А», посередине «О» и «П». И все большие и жирные. Вот гады, даже из ботинок шнурки выдернуть не поленились, и ремня нет. Хоть мысли удавиться не было и в помине, но все равно неприятно. Нашарив на полу ботинки и морщась от боли в левой кисти, я натянул их на ноги. Как бы не свалились без шнурков-то.
Что-то в этой камере мне не нравилось. Нет, в камере вообще нечему нравиться, но здесь атмосфера просто давила, лезла под кожу, высасывала жизнь… Вот оно! Я сосредоточился и постарался почувствовать магические потоки. Белый шум. Все было забито мощными электрическими помехами. Спецкамера, понятно. Но это не все, я с ужасом почувствовал, как из меня вытекают последние остатки магической энергии. Это не страшно, мне так и не удалось восстановиться после сугробников, но на помощь Жана рассчитывать не стоит.
Под потолком что-то зашуршало, по воротнику побежала струйка пыли, и мне едва удалось отдернуть голову от выпавшего из стены кирпича. Это что еще за узник замка Иф? Я встал на лавку и с опаской заглянул в образовавшееся отверстие. Оттуда блеснули налитые кровью глаза Жана. Меня аж мороз пробрал. Стена ж в четыре кирпича!
145 
