171 
– Может, просто от своего человека внимание отвлекали?
– Маловероятно. Лига – очевидцы сходятся, что забравший нож был мужчиной, и Торговый Союз.
– Это еще почему? – не согласился Царько. – Гиоргадзе там большую власть набрал, мог рискнуть.
А вот Линь с Перовым был согласен:
– Жоре делюгу не замутить – день напрасно прожить, но в такой гибляк он никогда не полезет.
– Продолжаем. Сестры, торгаши… Цех и сектанты тоже отпадают: они полностью под нашим контролем. Семен Петрович, что насчет Коммуны?
– Мимо, – уверенно заявил Царько. – Оперативная работа никакой подозрительной активности не выявила.
– И кто Остается? – Гельман заскрипел стулом. – Город, кондукторы и наши друзья с севера?
– С севера? Мы бы их прибытие почувствовали, – не очень уверенно засомневался Линь.
– Не они сами, так их слуги.
– Город продолжает перебрасывать людей и технику к границе. – Царько щелкнул бензиновой зажигалкой. – Думаю, они тоже остались с носом.
– Логично. – Перов легонько стукнул по задребезжавшему оконному стеклу. – Выходит, кондукторы или слуги Стужи. Перспективы, блин! Я даже не знаю, что меня пугает больше.
– Да, перспективы просто сказочные, – протянул колдун. – И у нас есть сутки, чтобы найти укравшую нож сволочь.
– Почему только сутки? – Гельман встал и отодвинул стул к стене.
– Сегодня первый день взошло лазурное солнце, завтра будет черный полдень. Слишком подходящее время для любого ритуала, чтобы его пропускать.
Скрипнула дверь, кто-то зашел в палату.
– И что вы на меня уставились? – В голосе Долгоносова явственно слышалась насмешка. – Хотите вы с ним поговорить или как?
– Ты ж говорил, никак не получится? – удивился Перов.
– Ну, наука не стоит на месте.
– Не стоит? Тогда валяй.
– У вас будет секунд тридцать максимум. – Долгоносое закатал мне рукав рубашки и воткнул в вену шприц. Укол получился совершенно безболезненным, но через минуту паралич сменился судорогами и зудом по всему телу. Закашлявшись, я вытянулся на кровати.
– Ты нас слышишь? – прижав к кровати, Царько несколько раз хлестнул меня по щекам.
– Слышу, – прошептал я и попытался отвернуть лицо от хлещущих по нему ладоней.
– Нож, который у Эльдара купил, где?
Мозги соображали плохо, и я некоторое время пытался понять, кто такой Эльдар и какой нож он мне продал. Потом пришлось заставить себя вспомнить, что случилось с тесаком. И наконец, когда Царько вновь отвел руку для удара, выдал:
– Украли. —Кто?
– Не знаю. – Мне показалось, что я почти вспомнил, где раньше встречал вора, но вновь навалилось оцепенение, и бороться с ним уже не было сил.
– Он не врал – я бы почувствовал, – заявил колдун.
– Пустышка, – с досадой сплюнул Перов.
– Мне лечить его или уже нет? – выбросил пустой шприц в корзину Долгоносов.
– Ну что, Тема, с твоим подчиненным делать будем? – спросил заместитель воеводы. – Разрешим эвтаназию или пусть еще помучается?
– У Гильдии к нему претензии есть? – задумался Гельман.
– Нет.
– Тогда пусть живет.
– Счет за лечение кому выставлять? – Врач зашуршал бумажками. – Это сумма, на которую мы его уже пролечили.
– Нехило, – присвистнул Артем. – Что б я так жил! Это оплатим, но дальше кина не будет.
– Значит, все-таки не лечим?
– Ну что ты, Долгоносов, как маленький? Шмотки его здесь – выверни карманы, сколько найдешь – на столько и лечи. – Перов распахнул дверь и вышел в коридор, следом зашагали остальные. – Выходы из Форта перекрывать не будем, но уровень сканирования необходимо усилить…
– Эй, если пациент очнется, что делать? – решил уточнить Долгоносов.
– Пусть заявление о переводе на северную промзону пишет.
– Шансов, что он выживет, прямо скажем, немного.
– Тогда как зомби отработает, – фыркнул Гельман. – Олег Владимирович, снежные люди уже к Стылому морю вышли, можно туда начать перекидывать людей с южного направления и промзоны?
Шутники, блин. Я мысленно плюнул на прижимистого врача – где твоя клятва Гиппократа, сволочь? – но тут под кожу чуть ниже локтя воткнулась иголка, и ватное оцепенение руки сменилось леденящим онемением, которое начало быстро распространяться по всему телу. Через несколько мгновений я провалился в беспокойный и очень холодный сон.
ГЛАВА 12
Холод – жара, холод – жара. Проснувшись около полуночи, я скорчился на койке и то закутывался в тонкое больничное одеяло, то скидывал его на пол. Холод – жара, холод – жара. Пик выворачивающей суставы боли, и все по-новой: холод – жара, холод… И так несколько часов подряд. От таких температурных перепадов мог растрескаться и камень, только вот организм человека покрепче. Из некоторых вообще гвозди можно делать. Мне до такого совершенства далеко, поэтому немного забыться сном удалось только ближе к утру. И то сон этот больше походил на бред. И ни суета медперсонала, меняющего пропитанные мазями повязки, ни громогласные распоряжения Долгоносова, ни приложенная ко лбу влажная тряпочка не могли меня окончательно разбудить.
171 
