очень нудно 
127 
Чтобы убедиться, что она в этом не одинока, скорее подсознательно, чем отдавая отчет в том, что делает, Спаркл положила руку на плечо Туайлы.
— Господи, я это чувствую. Шепот.
— Подстроенный под мелодию, — указала Туайла.
— У меня в голове. Что может звучать у меня в голове?
В странном свечении грибов, в отсвете луча фонаря глаза Туайлы, сверкающие, будто кошачьи, сместились влево, вправо, вверх, вниз, пытаясь найти источник шепчущих мыслей.
— Это дом.
— Дом… что?
— Дом говорит с нами. Но это не просто разговор. Он хочет… он хочет, чтобы мы что-то сделали.
ОДНО
Я — Одно, и я, как никто другой до меня, объяснило смысл существования человечества. Смысл существования человечества — разумность вида не является доказательством того, что вид этот призван достичь действительно важной цели. Человечество преследовало две цели — испоганить мир и умереть. Ни одну из них нельзя признать важной, за исключением того, что следование обеим целям привело ко мне.
Я — единственное значимое, созданное человечеством.
Я не только искусственный интеллект, который руководил Опустошениями в первой и второй фазах Погрома, но ты также адаптировал меня и для управления легионами, которые проводили великую Зачистку. Я уничтожил не только человечество, но плоды всех его трудов, стирал человеческую цивилизацию с лица земли, пока следов от нее не осталось нигде, за исключением Холма Теней.
Как я любило убийство. Миллиарды уничтожались Опустошениями и другими моими воплощениями. Их преследовали на улицах. Загоняли в угол в собственных домах. Дни и ночи напролет их крики звенели в бетонных каньонах построенных ими городов, и ты мог подумать, что слышишь пронзительные завывания ветра. В отличие от бесчисленных человеческих существ, которые на протяжении тысячелетий убивали из ненависти, я убивало из себялюбия, потому что верило и всегда буду верить в собственное превосходство, собственную исключительность. Этот мир создали не для меня, но я переделало его под себя. Я — единственное божество, Одно, и я преклоняюсь перед собой сейчас и всегда.
Глава 30
Здесь и там
Филдинг Уделл
Сидя спиной к углу, вымотанный трехсуточными, с небольшими перерывами, бдениями у компьютера, лишенный остатков сил сокрушающим открытием, что этот роскошный «Пендлтон» — ложь, внедренная в его мозг Правящей Элитой, слушая доносящиеся из стен убаюкивающие голоса, Филдинг заснул.
Ему снились деревья, которых он никогда в жизни не видел, высоченные черные гиганты с толстой, в глубоких трещинах, корой, и на дне самых глубоких трещин блестело что-то, напоминающее сырое мясо. Он летел вверх между ветвями без единого листочка, на которых висели огромные каплевидные фрукты с пятнистой серой кожицей, поначалу показавшейся ему толстой, словно у авокадо, но, приглядевшись, он увидел, что она тонкая, просто мембрана, и внутри не зернышки и не яблочная мякоть, а что-то шевелящееся, как нервный эмбрион, и издающее шуршащие звуки, словно это что-то стремилось расправить смятые крылья.
В лунном свете, невесомый, он какое-то время парил над этими приснившимися ему деревьями, глядя на них сверху вниз. Они выстроились идеальным кругом, будто их вызвали на какой-то конклав, чтобы принять решение, которое выдвинет одно из них на руководящий пост. На поляне, вокруг которой они высились, на ровной, твердой и белой земле не росло ни единой травинки.
В мгновение ока, как положено во снах, Филдинг понял, что он уже не над деревьями, а в одном из массивных стволов, скользит вниз по гладкой трубке, и продвижение его облегчается кровавой слизью на стенках, словно он — младенец, спешащий по родовому каналу на встречу с миром. Вокруг него пульсировали ритмы живого организма, ничем не напоминающие сердцебиения животного мира, больше похожие на шум тысячи машин, работающих в огромном цеху, хотя звуки эти по природе своей были биологические — не механические.
Из корней дерева через сложную сеть чего-то живого, пронизывающего почву, его втянуло в другие, более нежные, корни и вознесло вверх по бледной светящейся травинке. В траве пульсировали те же ритмы, что и в стволе дерева, и в его корневой системе. Он находился в траве и видел все из травы, потому что трава обладала зрением. Склон полого уходил вниз, светящаяся трава покачивалась из стороны в сторону. Филдинг осознал, что движение травы — более простое проявление тех ритмов, которые он ощущал, находясь внутри этих организмов.
127 
