78 
— Хорошо, Генрих. В общем, раскопал я тут одну бумажку. — И Клаус достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Один ревностный служака из саперов, проезжая по «нашей» дороге, обратил внимание, что ремонтируют неправильно. Ну и встрял.
— Интересно, — пробормотал Мюллер и протянул руку.
— Ребята-неумехи оказались из службы Гейдриха! Вежливо выслушали нашего лейтенанта и так же вежливо проводили восвояси.
— Черт! О чем-то подобном я думал! А из какой именно службы? Мы же тоже официально «его ребята».
— Из СД. Они предъявили жетон, не наш и не полевой полиции, а именно СД. Это еще не все, Генрих. Я нашел этого сапера, потому и говорю с такой уверенностью. Парень за это время далеко уехал, аж за Борисов. Даже русские самолеты один раз видел. — И Клаус усмехнулся.
— Так… Зная тебя, старый товарищ, могу быть уверен, что ты еще что-то раскопал! — Было заметно, что настроение группенфюрера значительно улучшилось.
— А как же, Генрих! Ты действительно меня хорошо знаешь. Я вытащил из этого сопляка словесные портреты! И даже приволок его сюда. Пусть с художниками поработает.
— Пока он еще поработает… Быстро перескажи!
— С этим дорожником общались двое: обершарфюрер и унтерштурмфюрер. Первый — атлетичный блондин среднего роста. По словам сапера — молчун, за весь разговор сказал едва пять слов. Из особых примет мне удалось выдавить из свидетеля только странные шрамы, — следователь заглянул в блокнот, — точнее, мозоли на тыльных сторонах кистей.
Мюллер наморщил лоб, словно силясь вспомнить что-то.
— Ганса Холеного помнишь? — после долгих раздумий спросил он.
— Это который держал девок на Борзиг-штрассе?
— Тот, верно. Мы когда его брали в двадцать восьмом, то у него телаш был, такой некрупный, но дрался как десяток чертей! Двух детективов вырубил и троих полицейских, пришлось пристрелить… Так у него похожие мозоли были. Ты спроси у этого лейтенанта. Должны быть вот тут и тут… — Мюллер показал на своей руке, — вроде бляшек костяных… Так, теперь про второго давай!
— Второй: тоже среднего роста, но уже брюнет. Лейтенант даже сказал, что на итальянца чем-то похож. Или на еврея. — И полицейский испытующе посмотрел на группенфюрера. Не заметив никакой реакции, следователь продолжил: — У этого офицера была сильная простуда, поэтому наверняка про говор наш лейтенант сказать ничего не смог.
— Не густо, конечно, но уж что поделать. Ладно, Клаус, иди, работай, а я пойду начальству докладываться…
— Можно подумать, Генрих, что у тебя много начальства, — хмыкнул сыщик.
— Хоть и немного, но есть, одна радость — далеко они и работать не мешают.
* * *
Москва, здание Сената, второй этаж.
15 августа 1941 года. 17.45
В этом кабинете он редко бывал при свете дня. Большой, шагов двадцать в длину, три высоких арочных окна, выходящих на Арсенал. Десятки, если не сотни раз он заходил сюда, но редко когда чувствовал себя так же неудобно.
— Ты, Лаврентий, головой-то не верти… — хозяин кабинета («Да что там кабинета, страны!» — мелькнула мысль.) остановился точно за спиной. — Можно подумать, ты эту писанину не видел? — В голосе Хозяина послышалась насмешка.
«Писанину» Лаврентий Павлович, безусловно, видел. Не мог не видеть, поскольку внизу листа, под машинописным текстом стояла его собственная подпись. Но видел он также и карандашные пометки на полях, как и подчеркнутые слова. Но угадать или понять причину сегодняшнего вызова он не мог. Последний раз его вызывали в этот кабинет больше трех недель назад, двадцатого июля. Нет, конечно, он и без этого встречался со Сталиным — заседания ГКО,[99] на которых он докладывал вождю, проходили каждый день.
Он еще раз вчитался в пометки: «Ха-ха!», «Подтверждение?», «Шапошников[100] в курсе?»
Вроде ничего необычного… «Так, а это что?»
«Если это сделали 10 человек, то почему не могут сделать 1000?» — гласила надпись в левом верхнем углу листа.
— Вот объясни мне, Лаврентий, почему у нас так выходит? Стоит человеку что-то начать делать лучше других, как сразу же у «компетентных органов» к нему появляются вопросы, а? — Берии очень не понравился тон, каким были произнесены слова «компетентных органов».
— Товарищ Сталин, если у органов не будет возникать вопросов, то, значит, мы построили коммунизм!
— Лаврентий, — Сталин сделал несколько шагов вдоль длинного стола, — демагогией сейчас не время заниматься. Лучше объясни мне, почему у тебя есть замечательная, можно даже сказать, выдающаяся группа борцов с немецкими захватчиками, а ты даже не знаешь, кто они? Как такое может быть?
99
Государственный Комитет Обороны (сокращенно ГКО) — созданный на время Великой Отечественной войны чрезвычайный орган управления, обладавший всей полнотой власти в СССР. Необходимость создания была очевидна, так как в военное время требовалось сосредоточить всю власть в стране, и исполнительную и законодательную, в одном органе управления. Сталин и Политбюро фактически возглавляли государство и принимали все решения. Однако принятые решения формально исходили от Президиума.
Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б), CHK СССР и т. п. Чтобы устранить подобный метод руководства, допустимый в мирное время, но не отвечающий требованиям военного положения страны, и было принято решение о создании ГКО, куда вошли некоторые члены Политбюро, секретари ЦК ВКП (б) и сам Сталин как председатель CHK СССР.
ГКО был образован 30 июня 1941 года совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП (б). Необходимость создания ГКО как высшего органа руководства мотивировалась тяжелым положением на фронте, требовавшим, чтобы руководство страной было централизовано в максимальной степени. В упомянутом постановлении говорится, что все распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться гражданами и любыми органами власти.
Идея создания ГКО была выдвинута Л. П. Берией на совещании в кабинете Молотова в Кремле, на котором присутствовали также Маленков, Ворошилов, Микоян и Вознесенский. Во главе ГКО решено было поставить Сталина ввиду его неоспоримого авторитета в стране. Приняв это решение, шестерка во второй половине дня направилась на Ближнюю дачу, где уговорила Сталина вновь принять на себя функции главы государства и распределила обязанности в новосозданном комитете.
Состав ГКО.
Первоначально состав ГКО был следующим: председатель ГКО — И. В. Сталин, заместитель председателя ГКО — B. M. Молотов, члены ГКО: Л. П. Берия (с 16 мая 1944 — заместитель председателя ГКО), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков.
100
Борис Михайлович Шапошников (2 октября (20 сентября) 1882, Златоуст — 26 марта 1945, Москва) — Маршал Советского Союза, выдающийся советский военный и государственный деятель, военный теоретик. Бывший полковник царской армии, окончивший в 1910 году Академию Генерального штаба, с мая 1918 года в Красной Армии. С 22 мая был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета. С 7 сентября до конца октября 1918 года — начальник разведотдела Штаба РВСР. С 30 сентября — в Военном отделе Высшей военной инспекции РККА. С 4 марта 1919 года — первый помощник начальника штаба Наркомвоенмора Украинской ССР. С 15 августа 1919 года — начальник Разведывательного отделения, а с 12 октября — начальник Оперативного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.
Принимал участие в разработке плана по разгрому деникинских войск в октябре 1919 года. Один из авторов планов кампаний 1920 года на Юго-Западном, Западном фронтах и в Крыму.
Во время Гражданской войны Шапошников разрабатывал большинство основных директив, приказов, распоряжений фронтам и армиям. В 1921 году был награжден орденом Красного Знамени.
После окончания Гражданской войны занимал различные штабные должности, командовал округами.
7 мая 1940 года Шапошникову было присвоено звание Маршала Советского Союза. В августе 1940 года по состоянию здоровья был освобожден от должности начальника Генштаба и назначен заместителем наркома обороны СССР по сооружению укрепленных районов.
В начале Великой Отечественной войны с 23 июня по 16 июля в Совете по эвакуации при СНК СССР. С 10 июля — член Ставки ВГК. С 21 по 30 июля 1941 года — начальник штаба главкома Западного направления. С 29 июля вновь назначен начальником Генштаба РККА. При его непосредственном участии были разработаны предложения по подготовке и ведению контрнаступления Красной Армии зимой 1941/1942 года. Был снят с поста начальника Генштаба РККА 11 мая 1942 года после разгрома Крымского фронта под Керчью, на этой должности его сменил A. M. Василевский.
С мая 1942 по июнь 1943 года — заместитель наркома обороны СССР. В июне 1943 года назначен начальником Военной академии Генерального штаба. Умер от тяжелой болезни, не дожив 44 дня до Победы.
78 
