очень нудно 
109 
Первый залп турбокоптеры дали по позиции миномета, затем развернулись, прошли, трепеща огоньками пушек, на бреющем вдоль траншеи… опять развернулись, вновь пустили ракеты… и, прежде чем господа соц-нацики успели хоть немного опомниться, первая рота атаковала их с тыла.
Это был разгром. Полный и окончательный. 619-й батальон 17-й стрелковой бригады, — так, судя по словам пленных и трофейным документам, именовалась их часть, — перестал существовать.
Кажется, мне понемногу начинала импонировать идея аэромобильных войск. Равно как и сымпровизированная комбатом тактика «блошиных прыжков». Прыг-скок, кусил здесь, цапнул там, пустил кровь в третьем месте… wie ein Floh aber O-ho![32]
Список наших трофеев впечатлял: три тяжелых миномета, пять станковых пулеметов, тридцать один ручник, прочее вооружение в неучтенном пока количестве, три практически неповрежденных грузовика, четыре легковых авто… и почти сто восемьдесят пленных, на охрану которых пришлось отвлечь целый взвод.
Среди прочего в одной из штабных машин дотошный Марченко обнаружил новенький «телефункен», и, завершив отправку «Скифов» в очередной вылет, мы собрались около машины, надеясь обогатиться сколь-нибудь свежими новостями.
Питер безмолвствовал, на московской волне сквозь треск статики пробивалась музыка, — не уверен, но кажется, это была «Серенада Солнечной долины», — зато дальше нам удалось очень четко настроиться на Корниловск как раз в момент зачитки «внеочередного обращения РевЮгСовета к трудящимся!». Все дружно навострили уши, надеясь, что в оном обращении будут упомянуты хоть какие-то названия, по которым можно будет оценить успехи наших коллег-штурмовиков, таранящих синюю оборону с фронта. Но, увы, ничего конкретного пресловутое сообщение не содержало, представляя собой всего лишь средней косноязычности набор лозунгов, сводящихся к призыву дать жестокий отпор «кровавым возрожденческим бандам», а заодно еще больше укрепить социал-интернационалистическую бдительность… ну и так далее. «Смерть», «расстрелять», «покарать» — эти слова звучали почти в каждом предложении.
Все же мы честно дослушали вышеупомянутое обращение до конца, значительно обогатившись по части лексикона господ южных социал-интернационалистов, а также практикуемых ими методов, и лишь затем продолжили вращать ручку настройки.
Как оказалось, не зря, ибо передача на следующей волне заинтересовала нас чрезвычайно. Судя по ней, какие-то отважные летуны умудрились провести воздушную разведку наших наступавших частей и теперь открытым текстом спешили поделиться добытыми сведениями со своим вышестоящим командованием.
Зоркие «Соколиные Глаза» синезвездных авиаторов сумели обнаружить в наступавшей на них группировке целых 300 — триста! — танков и самоходок «в сопровождении неустановленного, но значительного количества моторизованной пехоты». Эту бронированную армаду подпирали два дивизиона ракетной артиллерии — притом, что последних у нас не было отродясь! Кроме того, на левом фланге синих внезапно материализовалась — видимо, из ночных кошмаров их командования, — «бронегруппа численностью до 100 бронеединиц, опасно нависшая над оперативными тылами 4-й танковой армии».
После такого вступления я бы ничуть не удивился, услышав, что воздушное прикрытие нам обеспечивает авиаматка «Адмирал Ушаков», маневрирующая по местной ирригационной системе, но, видимо, на такой полет мысли фантазии синих Уэллсов уже не хватило.
До вечера оседланной нами дорогой попыталась воспользоваться еще одна синяя часть, судя по описанию пилотов турбокоптеров, какая-то сбродная. Четырьмя последовательными вылетами «Скифы» сожгли большую часть ее техники, после чего синие, решив не испытывать больше судьбу, побросали оставшуюся и «рассеялись», здраво рассудив, что гоняться за каждым одиноким беглецом ударные коптеры в сумерках не станут.
По сему (отсутствию наличия противника) поводу я, было, возмечтал заполучить все восемь, столь настоятельно необходимых человеку для нормального функционирования, часов сна, однако сбыться сим мечтаниям было, увы, не суждено: в два ночи меня довольно грубо растолкал комвзвода-2, сообщивший, что наблюдает на севере какие-то отблески, не иначе — фары.
Спросонок я едва не заорал «рота, в ружье!», но рассудок, даже в столь заспанном состоянии, все-таки сумел взять верх над инстинктивными желаниями. Как выяснилось вскоре, вовсе не напрасно, ибо замещавший Ерофеева командир первой роты поручик Оленев уже более десяти минут поддерживал устойчивую связь с показавшимися на горизонте машинами — моторазведгруппой нашего же корпуса.
109 
