очень нудно 
34 
— Но если вы будете осваивать его прилежно, — с легкой иронией заметил герцог, — то вам не останется времени, чтобы увидеть Париж.
Иоланда невольно обернулась к окну. За ним виднелся Париж, озаренный прекрасным закатным солнцем.
— У меня есть к вам предложение, — сказал герцог.
Иоланда, испытывая недоумение, вновь вернулась взглядом к герцогу. Его лицо излучало сияние, она почувствовала себя такой маленькой и незначительной по сравнению с ним.
— Я сегодня вернулся домой раньше, чем намеревался, — сказал он, — и у меня появилось свободное время. Если вы согласитесь прокатиться со мной в открытом экипаже, то сможете лицезреть вечерний Париж.
Глаза Иоланды расширились, казалось, до невероятных размеров.
— Мы можем прокатиться вдоль берегов Сены, — продолжал герцог, — вы увидите Лувр и Нотр-Дам. Это излюбленные места тех, кто посещает Париж впервые.
Иоланда никак не рассчитывала услышать подобные слова. Трезвый голос разума просил ее удержаться от легкомысленного согласия, но слишком уж заманчивым было предложение герцога. Что большее она могла бы желать?
И все же она колебалась.
— Простите, монсеньор, но я… вынуждена отклонить ваше любезное приглашение…
— Вздор! Ваш муж где-то развлекается, а вы сидите дома и читаете романтические поэмы, — резко бросил герцог. — Почему бы вам не развеять тоску? К тому же он ничего не узнает, мадам.
Иоланде подумалось, что она никогда не сможет скрыть от брата что-либо.
Тут же Иоланде пришло в голову, что если бы действительно Питер был ее мужем, а не братом, то ей было бы нелегко объяснить ему ту ситуацию, в которую она попала.
— Давайте сделаем так, что я самостоятельно решу все вопросы за вас, — предложил герцог. — Так как я ваш наниматель, я вам приказываю сопровождать меня в этой прогулке.
— Значит, вы… освобождаете меня от угрызений совести?
Говоря это, Иоланда не могла не удержаться от улыбки.
— Разумеется, я всю вину беру на себя, — сказал герцог. — Захватите с собой шаль или что-нибудь еще, чтобы накинуть на плечи, а я тем временем велю заложить экипаж.
Взгляд, который она кинула на него, был красноречивее всех слов, но в то же время Иоланда сама затруднилась бы сказать, что именно она хотела сказать этим взглядом.
Она стремительно покинула библиотеку и помчалась в свою спальню.
Только оказавшись в тиши своей комнаты и переведя дыхание, она поняла, что томик «Освобожденного Иерусалима» все еще зажат в ее руке. Бережно опустив драгоценную книгу на кровать, она присела к зеркалу, чтобы привести в порядок прическу.
По вечерам, к уже ставшим обычным ужинам с Питером, она переодевалась в свое белое муслиновое платье. Когда же мадемуазель Дюпре не настаивала, чтобы ее горничная носила темную одежду, Иоланда тут же надевала голубое батистовое платье, которое она когда-то сшила сама и которое так шло к цвету ее глаз.
И вот теперь девушка растерялась — что ей надеть на этот первый выход в вечерний город, да еще в сопровождении такого блестящего спутника.
Она выбрала муслиновое платье, но добавила к нему голубой поясок. Ей показалось, что в этом наряде она выглядит лучше всего, и в то же время герцог не сочтет его слишком скромным.
Переодеваясь, Иоланда терзала себя сомнениями, зная, что Питер не одобрит ее совместного времяпрепровождения с их нанимателем.
Но как она могла отказать ему? Ведь его светлость был так настойчив, и вполне возможно, что, если она посмеет возразить ему, он просто откажет ей от столь необходимого места.
Впрочем, размышлять об этом было некогда — надо было решать: «да» или «нет». «Конечно да!» — подумала она.
В последний момент прихватив из шкафа теплую шаль, Иоланда застучала каблучками туфель, сбегая по ступеням лестницы.
Только когда она увидела его светлость у дверей холла, в накинутом на широкие плечи роскошном шелковом вечернем плаще, девушка поняла, что ей не пристало вести себя как робкой служанке, а все же стоит помнить, что она урожденная Иоланда Тивертон, вполне достойная быть в обществе благородного джентльмена. Конечно, она не была представлена ему по всем правилам, но к этой сложной ситуации ее привели необычайные обстоятельства.
«Кто узнает об этой прогулке и кому какое дело, как я провожу время?» — задалась она вопросом, стараясь ободрить себя.
Ведь они с Питером были изгнанниками, Англия стала для них чужой, а высшее общество, к которому они принадлежали, их отвергло.
34 
