очень нудно 
43 
– Неплохо. – Я покосился на сидящего рядом Щербакова и вспомнил, что разговариваю по междугородной за счет Третьего управления, где юмор ситуации могут и не оценить. А могут и «оценить». – Так что вещает твой оракул?
– Не так уж много. Ручка есть или тебе элефоном послать?
– Говори так. Все одно за казенный счет.
– Профессор Джон Норман, Кембридж. Родился в тысяча девятьсот сороковом. – Семга сделал многозначительную паузу. – Безвременно скончался семнадцатого ноль шестого семьдесят восьмого.
– Точно?
– Чистым русским языком по-аглицки написано.
Я зачеркнул на листке «Англия».
– Профессор Лю Сяо-Шунь вместе со всей своей пекинской лабораторией седьмой месяц занимается исследованием… – Семга сделал паузу и прокашлялся, – квантовой динамики самопроизвольных изомерных переходов.
Я поставил напротив слова «Китай» жирный восклицательный знак. Динамика изомерных переходов звучала очень внушительно.
– Ну, спасибо, Семга. Выручил.
– Ну и мощный же у них там вычислитель, – начал Семашко одновременно со мной.
На обоих концах провода воцарилась тишина.
– Что ты начал говорить? – осторожно переспросил я.
– Мощная у них машина, говорю. Наши химики как-то попробовали рассчитать одну такую реакцию. Просили три часа, заняло десять. Съели лимит машинного времени всего факультета на две недели вперед.
Я яростно зачеркнул восклицательный знак.
– Слушай, а там не написано случайно, сами они до такой жизни дошли или помог кто?
– У меня таких данных нет, – задумчиво сказал Семга. – Но могу прозакладывать оба уха и нос, что им за это посулили большой и жирный кусок соевого сала. Ни одна лаборатория в здравом уме за такую муть не возьмется. Даже если они имеют машину вроде нашей, все равно работы минимум на год. Оно, конечно, признание в узком кругу ценителей квантохимии им обеспечено, да только признанием сыт не будешь.
– А если машину классом пониже? – Я затаил дыхание.
Конечно, Пекинский университет – контора богатая, но Варшавский тоже не из бедных. Новинки к нам поступают чуть ли не быстрее, чем в сам стольный Питер. И мне что-то не верилось, что в Пекине на одну лабораторию будет работать машина, каких на всю Российскую Империю больше сотни не наскребется.
– Если у них стоит «синий дракон» или еще что-нибудь вроде нашего «Алтая-40», то они над этой заразой провозятся года два, – уверенно заявил Семга. – Никак не меньше.
Я старательно замарал «Китай» и поставил знак вопроса рядом с Америкой.
– Ну спасибо, Семга. Выручил. Домо тебе аригато.
– Тебе тоже большой банзай, – отозвался Семга. – Будь. Звони, не забывай.
В трубке раздались гудки.
– Очень интересно, – заметил Щербаков. – Только на будущее, Андрей, пожалуйста, запомните одну вещь.
– Да?
– Задавайте вопросы сначала мне. Всю эту информацию я мог получить из картотеки УПБ, не выслушивая при этом подробностей относительно китайца с неблагозвучной фамилией.
– Понял. А теперь вопрос номер раз. Кто заказал лаборатории профессора Лю копание в куче квантового навоза?
– Вопрос дельный. Кстати, я запамятовал – когда там преставился мистер Джон Норман?
– Семнадцатого июня прошлого года. Кстати, вот вам второй вопрос – каким именно образом доктор Норман распрощался с жизнью?
– Тоже хороший вопрос. – Щербаков перелистнул блокнот. – Тут вырисовывается очень интересная хронология. В июне прошлого года прощается с этим миром доктор Норман. Скоропостижно. Подразумевается, что тридцативосьмилетний профессор ничем особенным до того не страдал. Скорее всего несчастный случай. В феврале этого доктор Лю получает, как выразился ваш друг, «большой и жирный кусок соевого сала» за никому не нужную работу. А в мае в лаборатории профессора фон За… тьфу, Садовица ломается центрифуга.
– И насколько это затормозило исследования профессора?
Щербаков слегка усмехнулся.
– Погром был на несколько тысяч рублей. Но дело даже не в ущербе. Андрей, вы представляете себе, что может натворить сломавшаяся центрифуга?
– Смотря какая и как сломается.
– В тот раз из-за неплотно прикрученного болта с центрифуги слетела крышка.
Я представил себе, как здоровенный стальной диск носится по лаборатории, словно взбесившаяся циркулярная пила.
– Это ж никакой гильотины не надо!
– Именно. И только по очень счастливой случайности в лаборатории никто не пострадал. А особенно повезло самому профессору, который имел обыкновение наблюдать за работой сотрудников-практиков, стоя рядом с мирно гудящей центрифугой.
43 
