Последние отзывы

  94  

– Почему?! – возмутился Заброцкий.

– Считают, что им там делать нечего, – безмятежно ответила Кейт. – Да и вообще, если человек вышел из армии на пенсию, ему уже не до работы, а если был уволен – это вряд ли хороший человек.

– А вот тут уж, – неожиданно спокойно парировал Анджей, – позвольте с вами не согласиться.

– Ну, – заметила Кейт, – это понятно, вы сами сказали, что вы оба – бывшие военные. Только не обижайтесь.

– И не собираюсь этого отрицать! Я не согласен с выдвинутым вами тезисом, что военным нечего делать в полиции!

– Но ведь у них совершенно разные задачи! – воскликнула американка. – Специфика, наконец.

– Позвольте! – возразил я. – Цель, как у полиции, так и у армии, одна и та же – защита государства от врагов, как внешних, так и внутренних. А если говорить о специфике, то ведь мы с Андреем не прямо из казарм вышли. Никто ведь у нас не ставит задачу «поймать вора», допустим, генералу инфантерии.

– Но в прошлом ставили!

– Ах вот вы о чем! – Я наконец сообразил, на что именно так яростно нападала наша собеседница. – О девятнадцатом годе вспоминать изволите?

– Именно, – подтвердила Кейт. – У нас очень чувствительно относятся к вмешательству армии в гражданские дела.

– Что ж. – Я нахмурился. – И я бы мог припомнить, как ваша собственная армия совершала на так называемых «индейских» территориях то, что господа вашингтонские политики именовали обтекаемым термином «полицейская акция», а весь цивилизованный мир – коротким, но очень емким словом – геноцид.

– Ну, знаете ли…

– На самом деле, – вмешался Заброцкий, – вы просто не понимаете, что тогда происходило в России. Да, Михаил Второй вполне сознательно насыщал полицейские структуры военными, пусть не всегда понимающими, как вы выразились, «специфику» сыскного дела, зато обладающими необходимыми в тот момент качествами – решительностью и патриотизмом. Да, в целых губерниях вводилось военное положение и законодательные гражданские нормы заменялись правосудием прифронтовой полосы. Но эти меры спасли Россию от куда худшей участи. Весь мир ужасался довоенному германскому социализму, а Россия – это вам не Германия.

– Беззаконие на защите закона? – усмехнулась Кейт. – Это не срабатывает.

– Беззащитный закон тем более не срабатывает, – разгорячился Андрей. – Законы создает общество для того, чтобы защитить себя, и те, кто их преступает, автоматически ставят себя вне этих самых законов.

– И что же, – иронически осведомилась Кейт, – по-вашему, следует расстреливать за неправильную парковку?

Заброцкий хмуро посмотрел на нее.

– А что же, по-вашему, – криво усмехнулся он, – авто с полуторатоннами динамита можно оставить на стоянке? И что прикажете делать с людьми, оставившими его? Помахать пальцем и сказать, чтобы так больше не шалили?

Хотя юношеский максимализм порой заносил моего напарника слишком далеко, его позиция в данном случае была мне гораздо ближе, чем позиция Кейт.

Наш гид несколько замялась.

– Ну, что это мы завелись, – неуверенно проговорил Андрей, явно не желая оставаться с прелестной валькирией на ножах. – Вот уже несут… нет, не нам несут… нет, нам!

Несли действительно нам. Официант проворно расставил перед нами тарелки и удалился.

Андрей с некоторым недоумением воззрился в тарелку.

– Простите… – прошептал он по-французски, – Сергей, у вас опыт побольше – этого действительно должно быть так мало?

– Отнюдь, – ответил я на том же языке и, поглядев на собственную микроскопическую порцию, добавил: – Думаю, это и называется «местный колорит».

Глава 15

«ВАШИНГТОН ПОСТ»,

25 сентября 1979 года

«…Продолжается скандальный процесс по делу Рональда Грауфа, предполагаемого организатора многочисленной и разветвленной преступной группировки, действовавшей в штате Нью-Джерси. Адвокат Грауфа, ранее заявлявший о полной невиновности своего подзащитного, после прозвучавших вчера за закрытыми дверями свидетельств лиц, чьи имена скрываются властями для их защиты, отказывается комментировать ход процесса. Учитывая, что обвинения против Грауфа выдвинуты по восьми пунктам, включая уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах, представляется вероятным, что «прецедент Шульца» получит продолжение и присяжные признают подсудимого виновным хотя бы в одном из инкриминируемых ему преступлений…»

  94