Лёгкий, ненавязчивый романчик 
82 
– Ужасно не хочется вас огорчать, хинк капитан, но боюсь, до выполнения ряда формальностей, пленных…
Мурена замолчал и, прищурившись, взглянул на серую громаду форта. В отличие от хозяина городского эргастерия, старший хорунжий Тарк – это чиновнику было известно совершенно точно – далеко не всегда отличался щепетильностью… например, по части наличия у будущих постояльцев тюрьмы надлежащих документов. Тем паче, что появление в военной тюрьме пленных иторенов уж как-нибудь можно будет объяснить – в том весьма маловероятном случае, если кому-то эти объяснения потребуется давать.
А еще Спиллеринг ничуть не менее точно знал, что старший хорунжий Тарк является большим поклонником работ иторенских виноделов.
– Впрочем, – задумчиво произнес Мурена, – кажется, я нашел решение вашей проблемы, хинк Мэттон.
* * *
– Да – а-а, – гримаса, появившаяся на лице коменданта, наводила на мысль скорее о приступе удушья, нежели о наслаждении, – это и в самом деле оно!
– Хинк старший хорунжий, разве прежде я хоть однажды…
– Прежде ты не рассказывал мне столь невероятных баек! – рявкнул комендант.
– Но я…
– Молчать, ворона!
Тарк начал вновь наполнять бокал, но, долив примерно до середины, вдруг резко отставил бутылку в сторону – то ли в приступе скупости, то ли побоявшись расплескать ценный напиток дрожащей рукой.
– Итак, повтори, чего нужно этому пиратскому отродью?
– Оставить в вашей замечательной тюрьме…
– У меня форт!
– Прошу прощения, на гауптвахте вашего замечательного форта две дюжины пленных иторенов!
– И дает по бутылке за голову.
– Верно, а также продает вам два бочонка со скидкой, то есть, – наклонившись к коменданту, Мурена перешел на шепот, – по цене, которую, хинк старший хорунжий, язык не поворачивается назвать иначе как дармовой.
– Не поворачивается, – комендант принялся крутить четвертую сверху – две первые были расстегнуты, на месте третьей виднелся пучок ниток – пуговицу на камзоле. На всякий случай чиновник отступил на шаг – если собственные застежки Тарк откручивал в приступе задумчивости, то с пуговицами нижестоящих он проделывал эту же операцию совершенно сознательно.
– Маслом надо почаще dunstu[31] смазывать, тогда поворачиваться будет!
Периодически выдаваемые комендантом перлы нравились его собеседникам ничуть не больше, чем звуки его же смеха.
– Так вы согласны на сделку, хинк старший хорунжий? – произнес Мурена чуть более резко, чем позволял себе до этого.
– Погодь! – комендант мотнул головой. – Дай подумать.
– Подумайте. Только подумайте, – злорадно добавил Спиллеринг, – заодно и о том, что пиратскому капитану может надоесть торчать у ваших ворот. Под солнцем-то… Тарк, вы же не хуже меня знаете, что за нрав у этих людей.
– Молчать, ворона! – повторил комендант, но уже без прежней уверенности в голосе. – Подождет твой пират!
– Что ж…
Комендант марейнского форта, старший хорунжий Тарк озадаченно уставился на принесенную Муреной – и уже полупустую – винную бутылку.
Предложенная чиновником сделка казалась слишком выгодной, чтобы не таить в себе подводных камней. Так, мелкое служебное нарушение – а если покопаться в ворохе уставов, инструкций, указаний и прочего бумажного хлама, коим он, как комендант, должен руководствоваться, сто к одному, что там наверняка сыщется чего-нибудь подходящее к случаю. Да, слишком уж мелко, это вам не торговля казенным порохом или – комендант вздрогнул – упаси святой Чебур кому-нибудь прознать, интрижка с… т-с-с, забыть-забыть-забыть!
Это с одного борта. А с другого – кроме губернаторского погреба в Марейне розовое кантабрийское могло сыскаться разве что у двух-трех самых богатых купцов. И все эти хинки, возымей они желание повлиять на жизненный курс коменданта, без всякого труда могли бы проделать это, не нанося урон своим коллекциям.
Нет, для ловушки приманка была слишком жирной. Как ни крутил ее старший хорунжий перед внутренним оком, она упорно казалась ему именно тем, чем назвал ее Мурена – шальной неслыханной удачей, подарком Девы Моря. Дурак-пират, не знающий – пока еще не знающий – подлинной цены захваченному грузу. Редко, но бывает, коменданту доводилось, и не раз, слышать истории куда похлеще. И про выброшенные за борт тюки с непонятным порошком, который в лавке торговца пряностями стоил едва ли не дороже своего веса в золоте, и про купленное за бесценок дикарское ожерелье с крупными, но тусклыми камешками… оказавшимися на поверку необработанными изумрудами.
82 
