145 
По крайней мере, я на это очень сильно надеюсь!
Еще — на то, что слух меня не подведет и рука не дрогнет. И все пули из барабана «дракона» не пройдут мимо цели.
И сумеют эту самую цель успокоить на веки веков.
Потому как, если эти надежды не сбудутся....
Так... так дело не пойдет. Потому как, если у оптимиста какие-то шансы наличествуют, то пессимист из меня сейчас выйдет... спокойно, Крис, спокойно. Попробуй думать позитивно. Переубеди себя!
Итак, я — великий, могучий и вонючий уро... тьфу, то есть герой. Я — герой! Всех убью, покалечу, один останусь, а со мной никто ничего поделать не сможет. Ни сто орков, ни тыща гоблов, ни Рогген... ни даже эти долбаные скользкие камн...
Вскинуть руку я успел — а зря. Потому что, если при падении под вашим локтем оказывается камень, становится не просто больно, а очень, очень больно.
Впрочем, боль была недолгой — следом за локтем о камень стукнулась голова.
Край Света, Бренда Ханко.
Один выстрел. У меня будет только один выстрел.
Из тумана донесся приглушенный стук. Камень о камень, а должно бы — сталь или дерево приклада. Неужели тот, за кем я охочусь, и впрямь думает, будто меня можно купить на брошенный в сторону булыжник? Что ж... если так, то в эту игру можно играть и вдвоем.
Я навскидку пальнула из левого ствола и, не дожидаясь, пока отвизжит разлетающаяся по камням картечь, упала, перекатилась...
Тяжелый жакан — не птичьей дробью котиков бьют! — с надрывным свистом рассек туман в футе надо мной. Приклад в плечо, дыхание затаить — и между двумя ударами сердца я послала свою пулю туда, чуть пониже мелькнувшей сквозь белую муть вспышки.
И не услышала визга рикошета. Зато тремя мгновениями позже раздался другой звук. Металл о камень — так звенит ружье, когда его роняют враз ослабевшие руки.
А еще миг спустя туман пропал. В разрыв туч брызнуло солнце, и я вновь услышала крики чаек над волнами и рев котиков на скалах.
И увидела Роггена в полусотне футов впереди.
Он стоял на коленях, прижав руки к животу. Пальцы были сплошь окрашены темно-багровым, и черное, влажно поблескивающее пятно на одежде становилось все больше... а потом, клянусь Господом, я четко услышала кап-кап-кап, когда стекающие с ладоней бусины начали разбиваться о камни внизу.
— Нет! — слетел хрип с побелевших губ. — Ты не можешь... вот так, просто... смерть...
Я медленно опустила ружье.
— Смерть уже устала ждать тебя, Рогген.
— Ты... — снова прохрипел он, а затем уставился на что-то за моей спиной, и лицо его при этом исказилось так, что я едва не отвела взгляд в сторону, — такой ужас и на посмертных масках встретишь нечасто.
— Не-ет!
Забыв о ране, Рогген вскинул руки, словно надеясь стеной окровавленных ладоней отгородиться от надвигающегося на него кошмара. Солнце светило по-прежнему ярко, и на полмили вокруг нас на камнях не было видно ничего, кроме пятен лишайника, — но я ясно почувствовала, как что-то слегка задело мою ногу... коснулось опущенной руки... теплое и мягкое... как мех новорожденного котика, из которого так любят шить шубы для удачливых дельцов.
— А-а-а-а!
Я выронила ружье и что было сил зажала уши.
В этом вопле уже не было ничего человеческого. Звериного, пожалуй, тоже. А легкие, способные длить его столько, подошли бы скорее киту.
— Да сдохни же ты, наконец! — заорала я, отчетливо понимая, что мой голос сейчас слышен не более, чем писк младенца на фоне пароходного гудка. — У-умри-и-и!
И наступившая в следующий миг тишина показалась мне оглушительной.
ЭПИЛОГ
Остров Медный, Крис Ханко.
— Серый песок, стальные волны и белый корвет, легший в дрейф, — нараспев продекламировал я. — И шлюпка ныряет среди валов, как... как... черт, рифму не подобрать...
— Похоже, — ехидно заметил Малыш Уин, — удар головой о валун хоть и пошел на пользу твоему зрению, но не сделал из тебя поэта, Крис.
— На самом деле и я вижу пока не так уж хорошо, — осторожно касаясь подсохшей корки на виске, признался я. — Корвет для меня — большое белое пятно, а о шлюпке и вовсе догадываюсь лишь по плеску весел. Но, как ни странно, чертов камень и впрямь пошел мне на пользу — зрение стало возвращаться быстрее.
— Раны победителей заживают быстро.
— Ну да, мы же победили, — зло сказал я. — Все, как всегда. Как всегда, подлый и мерзкий злодей сражен благородным героем... правда, на этот раз с полом героя вышла осечка, да и с благородным происхождением у моей жены как-то не очень. Как и всегда, за его смерть заплатили своими жизнями те, кто совсем не прочь был бы пожить еще. И, наконец, как всегда, спасенному в очередной раз миру глубоко плевать на своих спасителей — он о них и знать не желает. Кто на самом деле дрался на скользких от крови стенах фортов Таку, отчего взлетел на воздух крейсер на рейде... тысячи патентованных лжецов расскажут об этом куда лучше нас. Правду напишет лишь Николай в докладе своему санкт-петербургскому начальству. Для остальных же наш бой так и останется, — я не смог сдержать кривой ухмылки, — стычкой браконьеров. В каком-то смысле так будет даже справедливо — чем драка за господство над миром отличается от драки за несколько тысяч вонючих шкур?
145 
