очень нудно 
27 
7 апреля. Благовещение. «Ныне явление вечной тайны, начало нашего спасения…» Так пел хор. А мне не до спасения! Пошла даже в другой храм, так стыдно перед отцом Антонием. Что я скажу ему? Что Леша мне ужасно нравится? Не знаю, люблю ли я его, но меня к нему тянет, как магнитом, я бы могла и не целоваться, но это же он, он! Все так естественно происходит, он меня обнимает и целует, ну что мне, убегать, бить его по щекам, как в фильмах? Я совсем не хочу бить его по щекам. И все же на службе было почему-то так совестно, даже вот и без отца Антония.
Вечером пошли с Лешей в кино, фильм был глупый, и на обратном пути я решилась и спросила его, хочет ли он на мне жениться. А он сказал, что пока рано об этом думать, мы же еще совсем молодые, второй курс! Тогда зачем ты со мной встречаешься? Ты мне нравишься. И опять начал обниматься. А ты меня любишь? Люблю. И смотрел своими зелеными глазами, жадно. Лешенька, я хожу в церковь, там считается это грехом, что ты все время просишь. А он: «Мы, кажется, уже это обсуждали. Это и есть любовь».
9 апреля. Уже две недели я не подходила к батюшке. Все никак не могла расстаться с Алешей. Но мне было все хуже и хуже, и сегодня, наконец, я не выдержала и сказала Лехе, что началась страстная седмица, и не могу я с ним больше целоваться. Вместо сочувствия он снова начал меня обнимать. Я сказала ему, что если это все, что его интересует, то вообще не нужно встречаться. Мы поссорились. Зато теперь я могу нормально ходить опять к отцу Антонию. На душе все равно тяжело и как-то пусто.
11 апреля. Великая среда. Сегодня и была, может быть, первая настоящая в моей жизни исповедь. Я рассказала не только про Алешу, но и про все, что было со мной до крещения. О чем никогда никому еще не рассказывала. И до сих пор я в каком-то благоговеином ужасе и вдруг наставшей после исповеди глубине: как важно все, что происходит. Как каждое мгновение происходит что-то. Доброе или злое. И надо будет дать ответ. Как страшно мне было сегодня. Но я все-таки сказала. И как тут же переменился отец Антоний, весь вдруг раскрылся навстречу, не стал удаляться от меня, такой грешной, а наоборот – и это тепло обожгло.
12 апреля. Великий Четверг. Причастилась первый раз после того, как не причащалась почти три недели. Охватила забытая благодатная радость.
После этого пошла в универ, сказала Алеше, что встречаться с ним больше не буду. Он взял сигарету и начал прижигать себе руку, там, где вены. Выжег прямо у меня на глазах несколько точек, для буквы «Н». Значит, «Нюшик». Я заплакала, просила перестать. Он выкинул сигарету, повернулся и пошел сквозь сачок к выходу. Смотрела ему в спину, не шевелясь. Потом тоже оделась и пошла домой. И пока ехала в трамвае, благодать, такая густая, как мед, которая началась вчера и не кончилась сегодня, начала вдруг топить и растапливать это ужасное горе.
15 апреля. Ходили с Глебом на Пасхальную службу. Выбрались с крестным ходом на улицу – а там море огней в сладкой тихой темноте. У каждого в руке по леденцу-свече. Деревья не шелохнутся, ни ветерка.
И сначала слабое, а потом все крепче пение «Воскресение Христово видевшее…» – словно поднимается широкая волна. «Христос воскресе!» И на едином дыхании ответ: «Воистину». Все стали вдруг как одна большая душа, все страдали вместе с Господом и вместе потом воскресли…
После службы батюшка подарил мне яичко с голубыми цветами. Упросила Глеба не провожать меня и шла одна долго-долго пешком до самого дома. Совсем не боялась, ночь была такой ясной и спокойной, на небе горели звезды, а потом на глазах стали гаснуть. И такой родной теперь в этом смысл: Христос воскресе!
18 апреля. Попросила благословения у батюшки на ежедневное чтение акафистов. Батюшка не благословил.
– Сосредоточься пока на утреннем и вечернем правиле, чтобы постигать каждое слово, ничего не упустить.
– Как это так – вы все время говорите мне поменьше молиться, а у апостола Павла сказано: «Непрестанно молитесь».
– Ты не дочитала, там еще сказано про мягкую и твердую пищу. Тише едешь, дальше будешь. Шаг вперед, два шага назад. Там же сказано.
– Это не там!
– Там, там, – отец Антоний прячет в усы улыбку.
23 апреля. Леша пришел ко мне сегодня вечером в гости, был немного пьяный, просил прощения, сказал, что очень любит меня, и что в этом мире у него нет никого дороже. Я слушала его спокойно, как сестра, утешала. В конце встречи он одними губами спросил: «Можно обниму?». В глазах у него стояли слезы… И опять мы сидели у меня в комнате, обнявшись, целовались, наверное, целый час, пока родители не пришли с работы.
27 
