очень нудно 
62 
– пойду работать дворником
– батюшка
– что анюшка
– ты просто очень устал – ты только не спрашивай меня не жалею ли я. Меня некоторые спрашивают но это то же самое что у приговоренного к смерти спрашивать не хочется ли ему еще пожить! а мне вообще отношения между человеком и Богом представляются по-другому все эти институты – это человеческое Бог гораздо шире Господь Вседержитель разве можно его ограничить канонами законами ограничить Творца Вселенной нашими убогими представлениями но аня вот не получилось у человека идти этим путем и тогда он остается наедине с Богом и что ж – Бог его примет такого Бог ему скажет: иди иначе иди как умеешь Я все равно с тобой и желаю тебе спастись! отношения человека с Богом неизмеримо глубже многообразней чем их представляют официально сколько раз я думал это даже не Отец это другое – мягче нежнее эта милость и жалость изливаемая всегда изливаемая вечно. Это же просто глупо – Творец Вселенной будет меня так Его любящего но слабого будет уничтожать меня – Господи…
Он начал вдруг молиться, каяться, и, кажется, заплакал, она отвела от уха трубку, она не могла и не смела это слышать, как вдруг отец Антоний снова точно очнулся, и безо всякого перехода начал говорить уже с ней.
– я за все благодарен я только не знаю нет знаю есть право на ошибку оно не отнято никогда разве обещая понимаешь эти обещания до конца? разве можешь вместить то что обещаешь правда что мысль о милосердии Божием может далеко увести и я ты знаешь я боюсь стать еретиком боюсь встать в противоречие с церковной догмой… Да я бы просто отдохнул месяца на три куда-нибудь уехал
– может быть все-таки попробовать
– невозможно никто не поймет я пытался говорить с начальством но мне отвечают: Да что ты! Да служи!
– ну хотя бы на месяц
– ты только прости меня прости меня ради Христа я могу быть торопливым резким грубым но ты знай батюшка тебя любит он за тебя молится ты ему дорога. Мало у него таких детушек. У тебя день ведь рождения скоро
– Да
– сколько же тебе будет лет
– двадцать два года
– ты совсем еще маленькая анютка!
– не пей больше пожалуйста у меня разрывается сердце
– хорошо не буду
– ты смеешься а я по правде говорю тебе это ведь не для одного тебя это для тех кто рядом тоже такая смертная мука ты же знаешь
– хочешь знать почему я пью
– почему
– я пью потому что мне одиноко аня
– батюшка но кто же не одинок ты ведь сам мне говорил что каждый человек даже тот у кого и семья и дети и друзья он все равно один и если даже семья не спасает…
– мне иногда кажется если б я был не один темные силы не подступали бы ко мне так близко ты даже не представляешь как это серьезно обет – это ведь не пустые слова но только со временем понимаешь: за данное слово надо пострадать начинается эта Голгофа ты думаешь я преувеличиваю что-то батюшку заносит если бы ты знала что бывает со мной ночью
– да я слышала об этом и понимаю
– никто меня в этом не поймет
– батюшка!
– только брат. Или сестра, – он уже улыбается там, слышно по голосу – тихая улыбка.
– давай я буду как сестра
– я не знаю смогу ли я после всего что было сказано быть тебе духовником. Я не знаю что со мной будет дальше. Мне это все равно. В храме я взял отпуск сослался конечно на больную ногу
– а Петра все это знает
– что
– что ты пьешь
– знает
– а Петра
– аня ты всегда о ней говоришь почему
– потому что мне неспокойно всегда неспокойно когда она
– это что ревность – где ревность там и любовь
– об этом я не говорю
– ну я конечно люблю тебя но как батюшку!
– (вздох)
– очень люблю
– ты пойми она моя первая духовная дочь это рок какой-то она пришла едва я стал священником месяца три только прошло а через год пришла ты и теперь я вижу что и ты и Петра посланы мне Богом как испытание в монашеском выборе потому что в какой-то момент мне стало трудно вас видеть я перестал ощущать себя монахом давшим обеты
– отче
– я люблю вас обеих
– отец Антоний
– я вас обеих люблю вы обе мне дороги понимаешь я тебя люблю
– батюшка…
– и больше прошу тебя к этому никогда не возвращаться анюшка никогда!
После этих слов Аня ощутила со всей жесткостью яви: стоявший у плеча ангел, охранявший ее все время, пока они говорили, вдруг отошел – именно после этих слов. Я вас обеих люблю, вы обе мне дороги, я тебя люблю… И то, что она оказалась в соседстве с Петрой, ничуть ее не смутило – на этот раз даже отголоска ревности не зазучало в ней. Да так ли уж важно, кого он любит еще, главное – «люблю тебя».
62 
