77 
– Ну какого ты на дерево полез, я тебя спрашиваю?
– Товарищ лейтенант, там обзор лучше и сектор для «работы» больше, — чуть слышно, поскольку воспитательная беседа велась шепотом, оправдывался Кудряшов.
– Сектор — это, блин, хорошо, но перед тем, как на дерево лезть, хоть бы на компас посмотрел, если твой диагноз — топографический кретинизм. Это дерево почти на опушке, и, как только солнце встанет, ты будешь главным актером в театре теней! Это ты понимаешь?
– Понимаю, тащ лейтенант, — мямлил Кудряшов, попутно пытаясь прикинуть, слышит ли, как идет «воспитательный процесс», еще один член их тройки — сержант Юрин. Однако, даже если последний и был где-то рядом, разглядеть его Дэну, как называли его все «старики» группы, не удавалось, так что, смирившись, он решил сосредоточиться на том, что ему втолковывал непосредственный начальник:
– …от тебя сейчас не эпическое геройство нужно, а занудная работа. Понял? Ты думаешь, почему ни командир, ни я, ни Сергеич никогда не говорим «победить», «убить», «уничтожить», а?
– Товарищ Окунев тоже не говорит.
– Верно, и он — тоже! А почему, ответить можешь?
– Ну…
– Ладно, кучер ты наш, — махнул рукой на «воспитанника» Люк. — Объясняю. Слова эти обычные мы используем для убирания этого самого «героизьму». Все эти «ура!», «вперед!» и «даешь!» хорошо воодушевляют, но если ты своей профессией выбрал войну, они — не для тебя. То, что мы делаем, обычному человеку вредно, понимаешь?! И если ты эмоции в дело уничтожения себе подобных включаешь, так и с катушек съехать можно. Потому можешь считать жаргон наш в том числе еще и средством психологической самозащиты. Опять же — закрепление процедуры: мне один знакомый летчик-штурман рассказывал, что он, даже когда по улице идет, к местным ориентирам «привязывается», причем не к крупным, вроде приметных зданий, а к тем, что под ногами: решеткам и люкам канализационным, камням на мостовой. Представляешь, какой силы у него привычка?! Так и у нас — на пикник, бывало, приедешь, а в голове уже работа вовсю идет — на автомате прикидываешь, в какую сторону, если что, ноги делать да за какую корягу прятаться, если вдруг огнем накроют. Но ты не бойся, это потом пройдет — мозг без твоего участия всю работу делать будет, тебя от основной задачи не отвлекая. Так что учись, студент, пока я жив! И в этот раз учти, «клиент» у нас один будет, а основная задача — его не проморгать! Все, на место давай!
«Накачанный» таким образом, новую позицию Денис выбрал по всем правилам искусства: метрах в пятнадцати от опушки нашел глубокую, больше метра, яму; лопаткой вырезал в естественном бруствере амбразуру, после чего аккуратно расчистил себе в подлеске сектор, подрезав нижние веточки немногочисленных елочек и выкосив ножом траву. Прикрыв амбразуру экраном из срезанной травы и положив на бруствер бинокль, Кудряшов отполз на несколько метров, чтобы оценить дело рук своих. «Хм, а как бы не лучше, чем у командира получилось!» — горделиво подумал он.
…Около часа ничего не происходило, и Дед в целях борьбы с навалившейся дремотой достал блокнот и принялся зарисовывать тактические знаки, изображенные на выстроившихся на дороге вражеских машинах. Цейссовский восьмикратный бинокль, которых за последний месяц «затрофеили», как обычно выражались члены группы, больше десятка, позволял это делать, не напрягаясь, так что вскоре несколько страниц блокнота были испещрены всяческими прямоугольниками, прямоугольниками со стрелками, прямоугольниками с маленькими кружочками под ними, косо перечеркнутыми квадратами и прочей военной геральдикой. Кудряшов так увлекся процессом, что даже не сразу отреагировал на раздавшийся неподалеку резкий крик сойки. Только после третьего скрежещущего звука до него дошло, что это не яркая птичка приветствует новый день, а Люк старается привлечь его внимание.
Старательно, но неумело ответив, Денис высунулся из своего «окопа»: «Так, кулаком погрозил — это понятно, я действительно замечтался, — жестикуляция начальника была выразительна и понятна. — Пальцы к глазам — это наблюдать. Широкая дуга растопыренными большим и указательными пальцами вдоль горла — фельдполиция. Беззвучный хлопок ладонями перед грудью и разведение рук на том же уровне, при том, что кулаки сжаты, — «на мотоцикле». В итоге получается: «Следи за полицейским патрулем!»
Жестом ответив, что свою задачу он понял, Кудряшов метнулся к биноклю, мысленно кляня себя за недостаточную наблюдательность: «Ведь смотрел же на дорогу, и даже больше — внимательно смотрел, а лейтенант все равно раньше заметил!»
77 
