Лёгкий, ненавязчивый романчик 
26 
А я не желал эксплуатировать такой миф. И они сразу это чувствовали и симпатизировали мне.
Потом, правда, подставили. Но тут я сам виноват, расслабился.
А расслабляться в моем бизнесе нельзя, ни при чеченцах, ни при славянах, ни при гражданах Фиджи и Самоа.
Летом девяносто шестого года Москва решила вывести войска из Чечни, и генерал Лебедь, сев за стол с бывшим полковником Масхадовым, подписал позорный Хасавюртовский мир. Федеральная армия отступила, но все, кто поддерживал федеральную власть внутри «маленькой, но гордой республики», остались, ибо куда им было идти? Остались несколько тысяч чеченских милиционеров, лояльных к федералам. Остался один из их лидеров, бывший кадровый милиционер, мэр Грозного, некогда соратник, а впоследствии идейный противник Дудаева, тридцатилетний политик-вундеркинд Бислан Гантамиров. Он публично отказался отдать город сторонникам чеченской независимости, он всем мешал, а за него стояли две тысячи штыков. В основном менты. Куда деваться менту, если к власти придут бандиты? Бежать, вместе с семьей? Не у всех были деньги, чтобы бежать, не у всех было куда бежать. Две тысячи ментов и примкнувших к ним родственников остались в Грозном и заявили, что не пустят сепаратистов. Тогда в пылающую и разграбленную столицу Чечни прилетели следователи Генеральной прокуратуры Российской Федерации, арестовали Гантамирова, обвинили в хищении государственных денег и увезли в столицу, дабы посадить в надежный следственный изолятор «Лефортово».
Кто, что и как там украл – я не знаю. Не присутствовал, свечку не держал. Следствие выяснило, что перечисленные из казны миллиарды частично вернулись обратно в Москву, банковскими переводами в адрес неких коммерческих организаций. Город Грозный покупал продукты, стройматериалы и медикаменты. Что покупалось в действительности – хлеб, или йод, или боеприпасы, или дружба федеральных министров, – я не знаю. Наверное, всего понемногу. Казенных миллиардов было пятьдесят, по тогдашнему курсу – десять миллионов долларов. Коммерсанты перевели деньги дальше, третьим лицам, те – еще дальше, несколько миллиардов попало ко мне, я их обналичил и отдал заказчикам, – а вскоре оказался в «Лефортово» рядом с мэром города Грозного.
Далее мы проматываем еще три года. Я сижу, мэрвундеркинд сидит, его младший брат в федеральном розыске, – а на самом деле тоже сидит, дома, в родовом се6 ле Гехи Урус-Мартановского района, за трехметровым
забором, посреди двора, с автоматом на коленях; ночью сидит сам, а днем сидит его жена, пока за забором бродят бойцы вооруженных сил независимой Ичкерии, покуривая дикорастущую коноплю и раздумывая, как бы сжечь и разграбить хозяйство младшего брата бывшего мэра. Независимая Ичкерия превращается в международный притон, не имеющий аналогов, в каждом ауле своя власть, со своими знаменами и погонами; грабят, насилуют, женятся на двенадцатилетних девочках; работы нет, пенсии не платят, учителя и врачи бегут, молодежь бежит, бывшие федеральные менты и чиновники объявлены «пособниками оккупантов», многие убиты и пропали без вести, остальные уехали в Россию либо в соседние Ингушетию и Дагестан.
Три года идет следствие и суд. На суде дальновидный мэр не делает заявлений и разоблачений, спокойно получает пять лет и отбывает на этап. Меня признают невиновным в краже денег из казны, но, поскольку я отсидел уже три года (за что тогда сидел, если невиновен?), мне небрежно вешают срок за неуплату налогов, после чего без церемоний выгоняют на свободу.
Еще через несколько месяцев независимая Ичкерия окончательно всем надоела, и Москва решает послать войска для наведения порядка. Армия рапортует, что готова выполнить приказ, но есть проблема: армии нужна поддержка местного населения. И тогда вспоминают про кадровых чеченских милиционеров, когда-то преданных своим работодателем-государством и брошенных на произвол судьбы. Чеченских ментов срочно ищут и находят в провинциальных РОВД, в Ростове и Архангельске, в ингушских городках беженцев. Чеченские менты готовы вернуться с оружием в руках и поквитаться с теми, кто считал их «пособниками оккупантов» и не платил пенсий их родителям. Но чеченские менты говорят, что им требуется лидер, и называют фамилию бывшего мэра Грозного.
Еще летом 99-го он был осужденный преступник, а в конце осени – уже национальный герой новой Чечни, лидер ополчения, он жмет руки первым лицам государства и претендует на пост президента республики.
26 
