очень нудно 
98 
— Что ж, понятно, — нарочито безразлично произнес я, хотя внутренний голос озвучивал ситуацию куда красочнее и эмоциональнее… гоблину бы понравилось, определенно.
— Венга… будь добра, помоги мне встать… ага… а теперь — лечь!
— Эй-парень, ты куда намылился-то?!
— Хочу глянуть, что происходит внизу.
Здесь задача была сложнее — требовалось вообразить себя не гордым орлом, а юркой ящеркой. В ситуации же, когда нельзя толком опереться ни на правое плечо, ни на левый бок, ползать между камней, мягко говоря, неудобно. Я попробовал и так, и эдак, в итоге перевернулся на спину, оттолкнулся ногами… ну и застрял.
— Ну что там?
— Пока — ничего!
Виден мне был исключительно валун. Дурацкое положение — правая рука примотана к туловищу, левую же я умудрился только что защемить под камнем. На свободе оставались только ноги, однако нормально зацепиться каблуками у меня все никак не выходило…
…пока кто-то не взял и не выдернул меня из-под камня, словно занозу из пальца.
— Ты сошла с ума.
Это была вполне искренняя оценка. Чтобы помочь мне, Венга обошла валун и сейчас продолжала стоять в полный рост. В месте, где я и голову-то боялся на лишний дюйм приподнять.
— Ты просил помочь.
— Это было по ту сторону валуна.
— Их пули для меня не опасны.
— Обычные пули. Вспомни, что говорил Толстяк.
— Он много говорит.
— Это верно, — вздохнул я, — наш зеленый друг то еще трепло… ладно, помоги мне встать.
— Нет, — быстро возразила вампирка. — Для тебя здесь опасно.
— Но ты же не можешь перенести меня за пятьсот миль и уложить в теплую уютную кровать. Или все-таки можешь?
— Не могу. Я не владею телепортационной магией.
— А я догадывался об этом, — вздохнул я. — Шутка, Венга, это была просто шутка. Юмор. Знаешь, что это такое?
— Знаю. Но меня этому никогда не учили.
— Ну да, верно. Тебя учили только математике, алхимии, фехтованию и… и…
— …шахматы, танцы и вышивание крестиком.
— Да-да, как же я мог забыть про вышивание крестиком. А теперь будь добра, помоги мне подняться. Это приказ.
Волшебный ключик подошел к замку — без всяких дальнейших пререканий Венга подхватила меня и одним движением установила в стоячее положение. Очень быстрым движением — даже голова закружилась.
Когда же линия горизонта перестала качаться у меня перед глазами, как пьяный тролль, я увидел, что Сестрички стоят внизу около большой копны — и когда только натаскать успели? — и, судя по жестам, о чем-то весьма ожесточенно спорят.
Впрочем, длился этот спор недолго. Короткий свист — и обе оставшиеся у Сестричек лошади сорвались в галоп. Сами же бандитки…
— Они поднимаются.
— Вижу, — кивнул я и, полуобернувшись, позвал: — Ау, зеленый.
— Они уже на мушках, эй-парень.
— Отлично. Там их и держите… а пальцы — подальше от спуска.
— Это может быть ловушка, — сказала Венга.
— Может, — кивнул я. — Но я надеюсь, что Линда тоже когда-то учила математику… хотя бы арифметику. И сумела посчитать, что семь стволов — это заметно лучше, чем три.
* * *
— Да-а, снизу это выглядело куда опаснее. Знала бы я раньше… — Сальватано, хмурясь, побарабанила пальцами по кобуре. — Марти.
— Что?
Марти была оборотнем, как и Лисса, — даже ушки на макушке у них были похожи, хотя у Сестрички шерстка на них выглядела темнее и мягче. И, так же как и китаянка, в нарядах Марти предпочитала оркский стиль, правда, не лесных орков, а равнинных: меньше красок, зато уйма бахромы, бисера и прочих фенечек. Выглядела она не старше Венги… да и то три-четыре года ей добавлял укороченный «винчестер» в чехле за спиной.
Тонкий пальчик развернулся в сторону лошадей.
— Перегороди проходы… здесь… и здесь.
— Эй, ты чего собралась делать?! — завопил гоблин. — Я…
Бах! Бах!
— Их бы все равно убили в первые же секунды боя, — спокойно глядя на злобно скалящегося гоблина, сказала третья бандитка, Францеска ван Хеемварден. — Зато теперь они лежат где нужно, а не где попало.
— Канешна-канешна… своих-то вы отпустили…
— Наши кони умеют возвращаться по магическому сигналу, — достав из карманчика небольшую свистульку на цепочке, Марти покачала ею перед глазами у Толстяка. — У вас же такого не было?
— Ну, не было… ну и что с того… — Гоблин сбавил тон, однако успокаиваться пока не собирался. — Все равно… это были наши лошади… в жеребца я вааще влюбился, можно сказать… выхаживал его, ночей не спал…
98 
