91 
В дальнем конце площади жмется к стенам маленькая кучка людей. Князья. Те, что уцелели или просто не пришли к проходу. Сейчас они все здесь, пытаются выторговать жизнь себе и своим семьям. Надо сказать, что задача эта весьма нелегкая, торгаши из орденских спецов еще те. Своего не упустят и раздевают просителей буквально до исподнего. Орден в темпе возмещает понесенные от меня убытки. При этом никакими эмоциями Молчащие не обременены. Говорят мало и только по делу. Они и так-то необщительны, рядовые адепты со мною вообще не разговаривают, а от прочих услышать более нескольких слов подряд — событие.
Подъехав к кучке князей, Решающий останавливает коня и молча смотрит на них. Под его спокойным и отрешенным взглядом они начинают нервничать.
— Вы пришли сюда, чтобы спасти свою жизнь? — говорит иерарх, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да… э-э-э…
— Высший.
— Да, высший! — отвечает один из князей. Надо полагать, самый решительный.
— И как ты хочешь ее спасти?
— Мы… мы можем заплатить выкуп.
— За себя? Или за всех своих людей?
— А… сколько надо будет за это заплатить?
Решающий наклоняет голову вбок.
Рядом с нами тут же возникает фигурка орденского казначея.
— За жизнь князя… — начинает он свой длинный монолог.
По мере того как он сухо озвучивает ценник, лица у князей вытягиваются. Понятное дело, никто из них на халяву проехать не рассчитывал. Но чтобы настолько не на халяву… Казначей учел буквально все! Наши налоговые инспектора, увидев такое непаханое поле для взыскания бабла, тихо удавились бы от зависти. Мало ли, что в данных местах орден никаких налогов не взимал? (Не думаю, откровенно говоря, что он вообще где-то это делал.) Кто-то же их должен был получать? Вот он и посчитал справедливым окучить местных князей разом за последние десять лет. Королевская власть в то время уже отсюда ушла, так что никто их здесь не стриг. Вот казначей и наверстывает упущенное.
— …И за каждую корову… — заканчивает он свой монолог.
Потрясенные князья угрюмо молчат. Такая брешь в их финансовом благополучии разом отбрасывает местное население лет на тридцать назад. А учитывая то, что аппетиты самих князей ничуть не иссякнут, — и на все пятьдесят. Амба! На развитии данной местности можно ставить крест. Большой и жирный.
— Впрочем… — меланхолично произносит иерарх, — вы можете попробовать… попросить…
— Вас, Высший? — со вспыхнувшей надеждой спрашивает князь.
— Меня? Ну… в принципе можете и меня попросить. Отчего бы и нет? Попросите. Вот получить… это уже совсем другая песня будет.
Вспыхнувшая было в глазах князей надежда медленно угасает.
— Вы можете спросить у него! — вытягивает в мою сторону руку Решающий. — А он — попросит меня. И тогда… я подумаю.
После этих слов он поворачивает коня и отъезжает. Свернув свой свиток, казначей неторопливо удаляется вслед за ним.
Глаза князей поворачиваются в мою сторону.
— Вы меня знаете? — задаю им общий вопрос.
— Нет…
— Я — Серый.
Общее уныние и растерянность.
— Как вы думаете, чем вызвано вторжение в ваши места?
Выслушав несколько ответов, отрицательно качаю головой.
— Нет. Вы все ошибаетесь. Причина в другом. До той поры, покуда вы занимались разбоями и грабежами — это еще как-то можно было терпеть. Но вы замахнулись на большее!
— Э?
Поднимаю руку и демонстрирую собравшимся маковый цветок. Недалеко от поселка была небольшая плантация. По моему приказу ее сровняли с землей. А парочку цветов я прихватил с собой.
— Вы стали выращивать это!
— Но… нам надо на что-то жить! — прорезается голос одного князя. Самого молодого из всех.
— Зачем?
— Что — зачем?
— Зачем, говорю, вам надо жить?
— Э-э-э… ну… все хотят жить!
— Но не все этого заслуживают. Вы — не заслужили.
— Пусть так, — наклоняет упрямо голову князь. — Казни нас, но пожалей остальных!
— Ты сам возделывал это поле? Нет? За что же тебя казнить? Тогда — кто же? Женщины? Дети? Кому я должен отрубить голову?
— Я отвечаю за своих людей! Всегда и во всем!
— Благородно. Уважаю. Но это их не спасает. Ядовитые ростки сорняков очень живучи. И порою, чтобы спасти округу от заразы, проще сжечь все зараженное поле. Оно — здесь! — обвожу рукою вокруг.
Князья молчат.
— Орден получит свои деньги. Ваши жизни, как и чьи угодно еще, для него безразличны. Не заплатят живые — можно ограбить мертвых. Это даже предпочтительнее — не будет мстителей.
91 
