104 
– Он давит, – сказала Мила. – Ищет слабые места... Ползает. Кругами, как змея... Ждет момента. Он хитрый и сильный...
– Кто сильный? – спросил Шамиль, ухмыльнувшись. – Он сильный? Голая жопа? Снимает хату в Подмосковье? Недавно из тюрьмы? Даже машины своей нет? И это сильный? Зачем ты, девочка, путаешь старого татарина? Он никто. Мелкий интриган. Нашел себе цель, молодого парня и его девушку, пытается три копейки урвать...
– Нет, – возразила Мила. – Нет, Шамиль. Он не мелкий интриган. Не мелкий.
– Фигня! Был бы крупный – интриговал бы где-нибудь в Совете Федерации. Пошли его подальше и живи спокойно.
– Я не могу.
Шамиль зевнул.
– Научись.
Неделю назад стартовали весенние тендеры, владелец компании «Альбатр» уже проиграл один и вот-вот должен был проиграть второй; он пребывал в благодушии, двигался расслабленно, много шутил и сегодня пришел на работу, сжимая под локтем свежий номер журнала «Автопилот», что могло означать только одно: готовится покупка новой машины.
Повисла пауза; хозяин кабинета давал понять, что разговор окончен. Но Мила осталась сидеть в гостевом кресле. Шамиль нахмурился, посмотрел из-под бровей на ее ноги, обтянутые резко вошедшей в моду сеточкой (многое изменилось в этом апреле, и сеточки пошли, и кожаные лосины, и ботильоны), просвистел несколько тактов из гимна футбольной Лиги чемпионов, фыркнул и сказал:
– Знаешь, сколько их вокруг меня крутится? Таких, как этот твой, как его... Камилл?
– Кирилл.
– Да. Пусть. Но я привык. И ты привыкай. Я думал, ты давно сообразила что к чему, а ты, оказывается, совсем еще... – взгляд босса опять скользнул по ее ногам. – Слушай, если человек делом занят, и дело это двигает, и у него получается – он на виду. И к нему ползут со всех сторон. Тут интригуют, там шантажируют... Угрожают, путают, лезут... Шакалы. Они всегда есть и будут. Гони их. Ясно?
– Ясно. Но...
– Что?
– Шамиль, я могу не справиться.
– Вас же двое! Ты и твой жених...
– Боюсь, мы и вдвоем не потянем.
Босс посмотрел на часы; второй и последний намек на окончание аудиенции.
– Приходи с конкретной проблемой, – приказал он. – И я, Шамиль, конкретно решу любую твою конкретную проблему. Хочешь – будут тебе менты. Хочешь – будут бандиты. Очень злые. Настоящие. Казанские. Слыхала про таких?
– Нет.
– И хорошо. Страшнее казанских бандитов только казанские милиционеры. Вспомни, кто у нас сейчас в МВД главный, и иди. Спокойно работай. Если что – звони мне в любое время. Если я не отвечаю – значит, в бане нахожусь. Ты мне нужна, у тебя голова варит и ноги красивые, я не дам тебя в обиду. Сам могу обидеть, другому – не позволю. Поняла?
– Спасибо, Шамиль.
– Спасибо на хлеб не намажешь. Иди.
Она вышла и спустя четверть часа уже была глубоко в недрах любимого Excel – там никто не интриговал, не путал и не влезал под кожу, там были только цифры и ячейки, и стенки ячеек, до смешного тонкие, на самом деле нельзя было пробить никаким образом, помещенная в ячейку цифра оставалась там навеки, никуда не стремилась и никого не домогалась, не старела, не страдала депрессией, тройка не завидовала семерке, а семерка не пыталась отобрать у девятки то единственное, что было у девятки, – значение.
На тридцать девять миллионов рублей мартовской выручки бухгалтер Людмила Богданова без труда начислила десять тысяч рублей налога на прибыль в бюджет субъекта Федерации.
Это было похоже на торговлю самосвалами под видом самокатов.
Потом пришел визитер, Мила подняла глаза и вздрогнула.
Она уже видела его, трижды или четырежды, периферийный деловой партнер, а может, просто приятель Шамиля или родственник, она не помнила ни имени, ни занятия гостя, помнила только, что он богат и внешне малоприятен, а сейчас рассмотрела и ощутила озноб: в дверь босса негромко скребся людоед, существо той же породы, что и Кирилл Кактус. Тот же мягкий шаг, то же поверхностное, тщательно перед зеркалом настроенное обаяние, легкая полуулыбка, быстрый кадык над узлом галстука; немолодой, некрасивый, маленький, очень дорого одетый, холеные руки, на безымянном пальце левой руки – золотой перстень с мелкими камнями.
Оцепенев, она смотрела, как упырь входит, приятным глухим голосом кидает приветственную шутку и закрывает за собой дверь.
И поняла, что теперь умеет их видеть. Упырей. Вчера один из них, тихий глотатель человеков, лежал рядом с ней, голый и потный, трогал, произносил длинные, шершавые, интересные фразы, шептал, какие любопытные у нее пятки и надключичные выемки, запускал в ее волосы узкие пальцы, брал губами ее соски, щекотал языком, рассказывал хохмы из жизни наркодилеров, политиканов, сутенеров, зеков, виноторговцев, финансистов, врачей и ментов. Она слишком близко подпустила к себе одного из них и теперь угадывала породу мгновенно, с полувзгляда и полужеста, по любой мелкой детали, по изгибу нижней губы, по игре шейных жил.
104 
