очень нудно 
61 
– А чем вы занимаетесь? – спросила тощая.
– Учусь на энергетика. Летом – работаю. У фермеров. Там, где кочерыжки растут. В свободное время хожу ломать старые башни. Отработал шесть тысяч бесплатных часов.
Тощая деловито кивнула:
– Это я поняла. Это есть в вашем файле. Но я не поняла, зачем работать бесплатно?
– Так принято, – сказал Денис. – Это вопрос репутации. Тех, кто бесплатно работает, уважают. А мне нравится, когда меня уважают. Если я, допустим, совершу правонарушение, то меня будут судить и приговорят к общественным работам. А я уже на этих работах был, и наказание для меня будет формальным. Я набью морду какому-нибудь разложенцу, мне дадут пятьсот часов работ. А у меня их – шесть тысяч. Останется пять с половиной… Кроме того, от бесплатных общественных работ зависит карьера. Вдруг я захочу управлять районом? Или городом? Или губернией? Или всей страной?
– О боже, – произнесла загорелая. – Кто ж вам даст управлять страной?
– Да я вообще-то не стремлюсь пока. Но в будущем – может быть…
Не умничай, пупсик, чуть было не сказал Денис, я могу поставить всю страну на уши при помощи стакана воды. Загорелая ему не нравилась: типичная высокомерная стерва.
– Кстати, – не унималась загорелая, – вы ведь мусульманин?
– С чего вы взяли?
– Но… вы же из Европы.
Денис вежливо улыбнулся:
– Вы немного перепутали. Мусульмане – дальше, в Западной Европе. В Париже, в Амстердаме, в Берлине. Мусульмане – в Швейцарии, в Бельгии, в Австрии. А я – из Москвы, это на две тысячи километров ближе. У нас в Москве в основном православные… Так всегда было.
– Извините, – спросила тощая, – вы сказали, что прилетели к нам по делу… Какой-то бизнес, да?
– Почти угадали. Мне надо кое-что продать.
– Расскажите. Если это меха, я вам помогу. У меня лицензия пушного дилера.
Принесли коньяк. Официант был юн и полуодет. Денис подумал, что европейскому дикарю положено быть решительным, и употребил залпом. Выдохнул и сообщил:
– Я продаю уникальную технологию выделки кожи. Называется «свинячий партак». На английском – “tatoo-pig”.
– Впервые слышу, – заинтересованно сказала загорелая.
– Еще бы. Новейшая разработка. Кстати, посоветуйте мне, как вести переговоры. А то я исполню какую-нибудь шуточку и испорчу все дело.
Тощая подобралась и даже одернула блузку:
– А вы уже нашли покупателя?
– Конечно.
– И юриста, и нотариуса, и патентного поверенного?
– Всех.
Тощая кивнула:
– В нашем городе, Денис, нельзя быть мутным. Это первое и главное правило. Надо действовать абсолютно открыто. Прозрачно. Продайте ваше изобретение на открытом аукционе – получите лучшую цену. Но то, что вы предлагаете, должно соответствовать законодательству. Пройти экспертизы и проверки.
Денис, приятно хмельной, улыбнулся и сказал:
– То, что я продаю, совершенно законно и безвредно.
– Тогда ваш юрист всему вас научит. Но и с ним надо быть максимально прозрачным. Понимаете?
– Нет.
Тощая посмотрела на Полину и покачала головой.
– Денис, – сказала Полина, – поговорим об этом потом.
– Ладно, – тут же согласился молотобоец. – Тогда закажите мне еще выпить.
– Конечно, – прошелестела Полина.
Загорелая ухмыльнулась. Тощая поджала губы и произнесла:
– Кстати, если завтра вы собрались заключать важную сделку, то сегодня вам лучше не употреблять алкоголь.
– Почему?
– Потому что это прозрачное заведение. Что вы пили, как и сколько – все будет зафиксировано и отправлено на центральный сервер. В случае возможного судебного разбирательства вас обвинят в том, что вы управляли бизнесом в нетрезвом состоянии.
– Чепуха, – решительно сказал Денис. – У меня нет бизнеса, а с двух рюмок нельзя быть в нетрезвом состоянии.
Тощая покачала головой:
– Если вы собрались что-то продавать – значит, это бизнес. Если вы пьете коньяк – значит, вы в нетрезвом состоянии. Вы слишком мутный человек, Денис, будьте прозрачнее, иначе у вас ничего не получится.
– Постараюсь, – сказал Денис.
Блондинка, сидевшая, закинув правую ногу на левую, закинула теперь левую на правую, и на ее бедре повыше колена расцвело красное пятно. «Обычные девки, – подумал Денис, – ничего особенного. Ноги, плечи, глазки подведенные. Красивые, молодые, веселые. Обычные».
Но Таня выглядела бы среди них как неухоженная дурнушка. Даже та, новая Таня, в маленьком черном платье, в дыму валютного ресторана, тычущая пальцем в миллионера Голованова, цинично усмехающаяся, взрослая, шикарная, – рядом с Полиной была бы просто бледной молью. Эти девки не ломали стены и перекрытия в минус двадцать пять, на ледяном ветру, на высоте четверти километра. Не обедали репой с картофельным гарниром, под плакатом, призывающим беречь сбереженное. Не ходили в школу пешком: дважды в день три километра по пробитым в сугробах тропинкам.
61 
