очень нудно 
69 
– А тот человек? – спросил Денис. – Он, значит, был снаружи твердый, а внутри – мягкий?
– Нет, – ответила мама. – Тот человек внутри был не мягкий и не твердый. Он был никакой. Ничего у него не было внутри.
– А разве так бывает?
– Бывает.
– И что с ним стало? С тем человеком?
– Он обиделся и ушел из журнала.
– Куда?
Мама разлила по чашкам воду:
– Не знаю. Садись, пей.
– А можно я возле печки посижу?
– Нет. Садись за стол.
Денис подчинился.
– А ты? – спросил он. – Ты мягкая или твердая?
– Я женщина, – ответила мама. – У женщин все по-другому. Захочу – буду мягкая, захочу – твердая. Понял?
– Нет.
– Ну, эти вещи я тебе потом объясню. Лет через пять.
Денис подул на чай. Если мама не хочет что-то говорить – значит, надо сменить тему.
– Директор школы сказал, что это последняя холодная зима, – сообщил он. – На следующий год тепло дадут на все этажи, с первого до двадцатого. И тепло будет, и электричество. И канализация будет работать. Директор сказал, что печки надо будет сдавать. Их разрежут на куски и сделают что-нибудь полезное.
– Правильно, – сказала мама. – Чего добру пропадать?
– Давай не будем отдавать нашу печку, – попросил Денис, пробуя чай губами. – С печкой уютно. Можно посидеть, поговорить. На огонь посмотреть. Чаю попить.
Мама вдруг поднесла указательный палец к переносице и отвернулась.
– Ты чего? – спросил Денис.
– Ничего. Дым в глаза попал.
Глава 5
– …Сосной топить – грех. Азиаты вы, азиаты. Кто ж сосной топит?
– А чем топить?
Влажный глубокий кашель. Скрипучий голос. Тон – властный, но благожелательный.
– Березой! Сосна – дерево легкое, мягкое. Прогорает быстро, тепла дает мало. А береза тяжелая, плотная. От нее самый жар.
– Прости, отец. Чего растет – тем и топим.
– Ладно. Ступай себе.
– Он шевелится, отец! Может, мне тут побыть?
– Ступай, говорю.
Денис разлепил веки. Из вязкой полутьмы выступил некто седовласый, одетый по зимней московской моде: грубый свитер под пиджак и валенки.
Кашлянул, наклонился к Денису, посмотрел:
– Как себя чувствуешь?
Денис поднял голову. Запах горящего дерева был приятен, – невыносимо захотелось назад, в забытье, к маме, на скамеечку рядом с железной печкой.
Человек в валенках отступил назад.
– Приношу извинения за инцидент, – сказал он. – Дело такое… Опасное. Пришлось тебя отключить, при помощи хитрой техники… Пить хочешь? Или сигаретину?
Мама и железная печка остались в детстве.
Голые ступни гладил ледяной сквозняк. Денис хотел пошевелиться – и обнаружил, что привязан к деревянному креслу. Руки, ноги, и даже поперек груди, толстой конопляной веревкой – такая продается в магазине сети «Все свое» под названием «шнур бельевой». Слабая лампа цедила жидкий свет на бревенчатые стены и щелястый пол. Углы комнаты и потолок терялись во тьме, только светилась по контуру печная дверца, метрах в десяти от Дениса. «Изба, – подумал он, – и большая, я таких не видел даже у фермеров».
Лицо человека в валенках оставалось в тени.
– Все, что сделано, – скрипучим голосом сказал он, – сделано ради твоей безопасности, мальчик. Мы освободим тебя, как только убедимся, что ты не провокатор.
Денис прохрипел:
– Где Гарри Годунов?
– Уже едет. Будет буквально с минуты на минуту. Но пока его нет, я задам несколько вопросов. Чтоб сразу понять, кто ты и что ты…
– Без Годунова я ничего не скажу.
Человек в валенках опять кашлянул и выступил из темноты. Легко, одной рукой, передвинул массивный табурет, поставил напротив Дениса, сел. Улыбнулся, сыграв мохнатыми седыми бровями: некрасивое, но твердое, даже надменное лицо, низкий выпуклый лоб открыт, по бокам его длинные изжелта-белые пряди неряшливо свисают на уши.
– Значит, ты начнешь говорить, только когда приедет Гарри Годунов?
– Да, – решительно ответил Денис и напрягся, проверяя крепость «шнура бельевого».
– А о чем? – вкрадчиво спросил человек. – Какой такой секрет у тебя есть, если ты без Годунова говорить не желаешь?
«Хитрый, сука», – подумал Денис и не ответил.
– Врать не умеешь, – с одобрением произнес человек в валенках, наклонился вперед и слабой ладонью ударил Дениса по плечу. – Как и я. Предлагаю вот что: я не буду врать тебе, а ты – мне. Так мы быстрее сговоримся. Согласен?
– Допустим, – сказал Денис.
– Ты знаешь, кто я?
– Нет.
69 
