108 
Ш-ш-шух!
Ш-ш-шух!
Поникли в креслах оба члена экипажа, и неуправляемая винтокрылая машина, вихляя, как пьяная, начала снижаться.
Зашлись кашляющим лаем пушки — и вертолет еще в воздухе стал рассыпаться на куски…
Выжимая из турбин максимум оборотов, последний уцелевший вертолет уходил назад.
— На связи Дуайт.
— Добрый день, сэр!
— Здравствуйте, Мюррей! Не скажу, чтобы этот день был особенно добрым. Утро точно не задалось.
— Если ад существует — это вечное утро! Типично русское высказывание, сэр! Помниться мне, был у них один писатель, Гордон, кажется, — вот он так и говорил.
— Да и черт бы с ним! Мы потеряли почти все бензовозы, Мюррей! Топлива нет — только то, что в бензобаках! Нам срочно требуется помощь в этом плане!
— Увы, сэр, ничем вас порадовать не могу. У вас было плохое утро, а у нас — такой же рассвет.
— Господи, а у вас-то что стряслось?
— Я уже около трех часов пытаюсь к вам пробиться — бесполезно. Русские глушат наши радиопередачи. Нас атаковали их боевые пловцы. Подорваны и затонули два боевых корабля — корвет и катер. Взорвался и загорелся один танкер, второй получил пробоину и сел на грунт. Хода не имеет. Прочие корабли на плаву, хотя самое крупное транспортное судно прочно сидит на грунте — здесь не слишком глубоко.
— Так мы что — остались без топлива?!
— Увы, да, сэр! Сейчас мы откачиваем мазут из поврежденного танкера, заправляем все суда. Заливаем даже кастрюли на камбузах — иначе назад не дойдем. Подняли из воды русскую мину — творение пьяного дизайнера! Но в ней почти центнер тротила — а это уже серьезно. Нет никаких гарантий, что русские не попробуют повторить свою атаку. Вывожу суда на внешний рейд, будем в постоянном движении. Это спасает нас от их пловцов, но приводит к перерасходу топлива.
— Ничего себе… Мюррей, вы затягиваете у меня на горле петлю! Кстати, чем русские вас глушат?
— Не знаю. Могу вас «обрадовать» — их большая РЛС работает как ни в чем не бывало! Ваша агентура села в лужу, полковник!
— Мюррей! Найдите нам хоть какие-то запасы солярки! Хоть с катеров сливайте, они нам не особенно и нужны сейчас! Танки — вот что решит…
Ш-ш-ш-ш-ш…
Капитан первого ранга Мюррей опустил на стол гарнитуру радиостанции и посмотрел на старшего связиста:
— Все, лейтенант. Связи более не будет…
Он встал из-за стола и повернулся к командиру корабля:
— Уоргрейв, командуйте всем судам выход на внешний рейд. Около пирса оставить только посыльные катера. Пусть подберут тех, кто выйдет к берегу.
— Но у нас не так много таких катеров! И техника — как будем ее грузить?
— Не думаю, коммодор, что этот вопрос станет настолько животрепещущим. Сомневаюсь, что к берегу выйдет настолько много людей… А техника… — Он подошел к иллюминатору и, открыв задрайки, выглянул наружу. Вдохнув запах дыма, поморщился и закрыл его обратно. — Полковник говорил, что у русских мало современного вооружения? Ну, так они могут сказать ему спасибо — он привез его сюда вполне достаточно, чтобы удовлетворить их насущные потребности. Даже устаревшим оружием они ухитрились намять нам бока! И весьма основательно!
— Сэр! — к полковнику подбежал лейтенант, командир передового дозора. — К нам вышел русский парламентер! С белым флагом!
— Неужто?! Прямо к завтраку поспел, негодяй… Ладно, ведите его сюда.
Из подъехавшего джипа вышли несколько человек. Широкоплечий мужчина в русском камуфляже и три солдата, его сопровождавшие. Сняв с глаз парламентера повязку, один из солдат жестом указал ему на палатку полковника.
Войдя внутрь, парламентер подошел к столику, за которым сидели полковник и офицеры его штаба. Козырнув, представился:
— Капитан Варакин, воздушно-десантные войска. — Он говорил на вполне сносном английском языке, так что услуги переводчика не потребовались.
— Присаживайтесь, капитан, — указал ему на стул Дуайт. — Слушаю вас.
— Благодарю вас, сэр! — Капитан неторопливо уселся. — Я направлен сюда нашим командованием.
— Кем именно?
— Генералом Тупиковым.
— Разве он не отстранен от командования? — удивленно приподнял бровь полковник.
— Нет.
— Странно… Ну да ладно… Что вы хотели мне передать?
— Ультиматум, сэр.
— Да? И каково его содержание?
— Вы оставляете здесь все тяжелое вооружение в исправном состоянии. В этом случае мы готовы пропустить назад всех ваших людей. В противном случае ваши позиции будут накрыты огнем реактивных установок. Полагаю, что утренняя демонстрация была достаточно серьезным подтверждением наших возможностей.
108 
