очень нудно 
36 
Голос Брюса был лишен какого-либо намека на эмоции. Да Дорис, собственно, и не ожидала ничего другого. Но ей вдруг до боли стало жалко себя, опять к глазам предательски подступили слезы.
Проклятый тиран! — с ненавистью подумала она. Полушепотом же попыталась успокоить себя:
— Наверное, я просто брежу. Но он опять расслышал.
— Очень трогательно, но совершенно не соответствует действительности.
И тут она поймала себя на том, что рассчитывала на некоторое внимание публики, произнося свое горькое признание. Но всю публику в единственном числе представлял Брюс, который придвинулся к ней опасно близко. По выражению его лица было, нетрудно понять, что им руководит. Женщина инстинктивно вытянула вперед обе руки, держа в них картонную коробку со своими пожитками. Теперь она оказалась единственной преградой между нею и Брюсом.
— Мне не надо от вас никакой помощи. Лучше я умру от голода в сточной канаве!
— Нестандартный сценарий, — вроде бы одобрил он.
Уголки его губ привычно скривились в ироничной улыбке.
— Впрочем, если вам нравится устроенный вами беспорядок, пусть будет так.
С этими словами он привлек Дорис к себе. Коробка ему не помешала, она просто смялась. Брюс обращался с ней как взрослый с ребенком, не желающим слушаться.
— Немедленно отпустите меня! — воскликнула она, пытаясь не замечать его обволакивающую теплоту, обаяние его личности.
Но ее притягивало к нему как мощным магнитом. Тело Дорис, тренированное, послушное ей в обычных ситуациях, в его объятиях становилось покорным ему, а не своей хозяйке.
— Надеюсь, вы понимаете, что мне не нравится и не может нравиться ваша манера обращения со мной. Не забывайте, я вам не горничная, которая считает за честь лечь с хозяином в постель!
Его дыхание щекотало ей щеку, а в голове воцарилась подозрительная пустота.
— Могу заверить вас, несносная девчонка, что если бы мне пришла мысль уложить вас в мою постель, то, как и в других случаях, я не стал бы прибегать к насилию. Всему свое время, и вы перестанете сопротивляться, как бывало не раз. — Брюс поднял Дорис на руки и по ступенькам спустился во дворик, где стоял его автомобиль. — Амазонкам не годится болеть!
Это была единственная фраза, произнесенная им перед тем, как он заботливо разместил Дорис на заднем сиденье машины.
Она не сопротивлялась, только пошутила довольно мрачно:
— Вам повезло, что я по крайней мере худая.
— Только настоящая женщина может думать о своей фигуре, когда от слабости не в состоянии самостоятельно сделать и шага, — прокомментировал ее заявление Брюс, ставя рядом с ней ее драгоценную коробку.
— У меня такое впечатление, что моя фигура вас волнует гораздо больше, чем меня, — не удержалась Дорис.
— Да я о вас не забываю ни на минуту, — насмешливо признался он, захлопывая дверцу машины.
Мотор ожил, и глаза Брюса встретились с ее глазами в зеркале заднего вида.
— Догадываюсь, почему вам все время приходится использовать ваше прекрасное тело как личное оружие. В этом мире женщина не имеет равных прав даже в получении работы. У вас же даже постоянного рабочего места нет, я не имею в виду постель. Там-то, я думаю, вы невероятно профессиональны.
У Дорис потемнело в глазах от охватившего ее гнева. Тело, и без того горевшее от высокой температуры, пронзило тысячью иголок. Но она сумела скрыть свою реакцию на слова Брюса.
— У вас богатое воображение и интеллект выше среднего, вы слишком впечатлительны. Поэтому, вероятно, вас так и потрясла история с неудачным браком вашего отца. Но, запомните, это вовсе не дает вам права обращаться со мной, как с уличной девкой. Я никогда у вас ничего не просила и никогда не попрошу. Мне очень жаль вашего сына — его воспитывает мужчина с извращенным мироощущением. Вы жертва собственных предрассудков.
— Когда я захочу услышать ваши суждения по поводу воспитания моего сына, я вас спрошу. Поверьте мне, не стоит судить о том, что вы знаете лишь понаслышке, — строго глядя на нее произнес Брюс.
Дорис переполнило чувство незаслуженной обиды. Почему с первой минуты их знакомства он обвинял ее в том, в чем она не была и не могла быть виновата при всем желании?
Машина затормозила так резко, что из-под колес полетела галька. Брюс повернулся и одарил ее на редкость враждебным взглядом.
— Мой сын и его будущее — не ваша забота! Такую женщину, как вы, и знакомить с ним не стоит. Когда он повзрослеет, то сможет обо всем судить сам, разберется в жизни и избавится от иллюзий. К сожалению, прекрасная оболочка очень часто скрывает внутреннюю испорченность.
36 
