149 
Реально слабое место у экспедиции одно: жилплощадь.
На судне имеются две пассажирские каюты, обе двухместные, и больше туда не впихнешь. Кроме того, рядом с машинным отделением, в модуле крошечной судовой мастерской имеются еще два спальных места, там будут жить самые маленькие ростом мужики — Костя Лунев и Сашка, Санджа, а если полным цыганским именем — то Саджал Чандра Дас. Капитан с женой расположились в статусной каюте, этого не заберешь. А вообще-то мужчины и женщины разделены, ибо у всех будут вахтенные смены, кому-то придется спать на свободных местах. Таким образом, даже с учетом двух круглосуточных вахтенных паре экспедиционеров суждено отдыхать в кают-компании.
Но вот уж кому не позавидуешь, так это пацанам в машинном: одна радость, что ненадолго. Хотя шкипер иллюзий не питает, Маурер сразу сказал, что выдержать обычную крейсерскую скорость вряд ли удастся, за сутки до группы островов они не дойдут. Да ведь их еще и «поймать» надо, острова эти…
Основное в машинном отделении — мощный дизель-генератор и два электромотора с винтовыми группами. Кроме того, имеется и запасная ДЭС[8] на салазках, на случай выхода из строя основного дизеля, что крайне маловероятно, — мужики отревизировали все, что можно, да и запчастями запаслись. Вследствие всех этих модернизаций и полной загрузки трюмов «Клевер» капитально потяжелел, просел в осадке, но, что важно, без изменения центра масс. Ну да лиха беда начало, с каждой пройденной милей корвет будет терять вес за счет израсходованного топлива, воды и припасов.
Что-то дрожь холодная по рукам пробежала. Нервы.
На берегу раздались сигналы подъезжающих машин — прибыли остальные члены экипажа и делегация машущих платочками. Все, отправлять ребят надо, все уже устали — и сами участники «Беринга», и мы, отправляюще-обеспечивающие.
— Провожающих просим покинуть купе, — тихо сказал я.
— Что? — тем не менее услышал Ули.
— На берег пошли, говорю, шкипер, прощаться будем. Юра! Сходим, люди ждут!
На берегу — целая толпа, в меру галдящая, переживающая.
В центре стоял Потапов, напряженный, несколько растерянный и безмерно уставший.
У ног Спасателя сходил с ума на коротком поводке молоденький эрдельтерьер… проклятье! Забыл сказать про остальных членов экипажа — судового пса по имени Боцман и подаренного молодым котенка, имени которому так и не придумали.
На реке новое судно анклава — парусная яхта «Психея» закладывала вираж, тоже собираясь провожать «Клевер».
Я подошел к Федору, похлопали друг друга по плечам, помолчали. Сбоку встал Юрка.
— Федя, Коломийцев на связь только что вышел, говорит, что по Волге подниматься не будет, ждет нас у Входного, хочет немного в море сопроводить.
— Понял.
— Что, Джай не смог приехать? — спросил я Потапова.
— Не смог… Радировал. Ну, что делать, еще свидимся. А я у Главного был.
— Знаю. Ну как, что-то дополнительное всплыло?
— Да не… Последние политические инструкции.
Похоже, не последние: раздался треск мотоциклетного двигателя, на берег выкатил полицейский «Урал», из которого вылезли Сотников с шерифом. Я посмотрел на стены Замка — полно народу, сверкают вспышки камер. Суета.
И в то же время — странная тишина.
Не встречаем мы сегодня: провожаем. Прощаемся.
— Прощаемся! — рявкнул Сотников, и люди бросились к экипажу.
Через пару секунд уже невозможно было разобрать, где экипаж, а где провожающие. Мужчины, женщины, все смешались и все разговаривали, многие плакали. Главный даже не пытался что-то сказать: не услышат. Да и что говорить, все было сказано вчера, на прощальном банкете. К нему подошел Руслан Бероев, на котором все северное направление, — никого из армейцев в экспедиции нет. Уксусников, стоя в стороне, издали показал Потапову подаренный маузер, в ответ Федя поднял над головой сжатые в один кулак руки.
Я махнул Монголу и бросился к своим.
Гоблин… Костя… ребята… Ладно, не вешайте нос, вы не виноваты. Но как же так, почему мы-то мимо? Первый раз я увидел в глазах Шамиля слезу. Гоблин вообще отвернулся. Эхе-хе. Нет радости, нет.
Вот теперь шум стоял что надо!
— Экипаж, на борт, приготовиться к отплытию! — заорал в мегафон Маурер.
Какие-то минуты — и оглушительно грохотнула «сорокапятка» на башне Замка. И сразу несколько сирен завыли последним стоном.
И «Прощание славянки» из динамиков на стенах.
Что же… «Уходит моряк в свой опасный путь…» Давайте, ребята. С Богом.
Плывите к новым берегам.
149 
