99 
– Мне, кажется, тоже, – вдруг вставил Краслен.
Ученые озадаченно уставились на него. Кирпичников пересказал увиденное в кинохронике.
– Я пришел к выводу, что объяснение всему этому может быть только одно: Бржеские живы и перешли на сторону диктатуры. Были схвачены и сдали оживин, чтобы спастись. Рассказали о его свойствах. Очевидно, предсказания, которые Шпицрутен приписывает себе, в действительности сделаны Марженкой. Обладание оживином сделало канцлера очень самоуверенным… Хотя у него всего лишь одна пробирка…
– Но, судя по тому, что Гласскугель возвращен и его ведомство восстановлено, он планирует скоро увеличить его количество! – с досадой завершил Вальд. – Черт бы его побрал!!!
– Как вы думаете, сколько времени понадобится брюннским ученым, чтобы выявить состав оживина и наладить его производство? – спросил Кирпичников.
– Зависит от самих ученых, оборудования, денег, что им выделят… Хотя, боюсь, тут Шпицрутен экономить не будет, – сказал Вальд.
– В любом случае не меньше нескольких дней, – добавил Юбер. – Возможно, неделю. Плюс-минус. С массовым производством сложнее, тут у нас с коллегами нет опыта…
– Дьявол, оживин все равно у фашистов! – Вальд сплюнул. – Даже десять, даже пять порций нашего препарата обеспечат им психологический перевес в войне! Или мы прямо сейчас поворачиваем назад, едем в Брюнецию и пытаемся отобрать свою пробирку… или надо, чтобы в влижайшее время случилось нечто, в корне меняющее расстановку политических сил.
– Воскрешение Вождя?
– Если только завод с его телом еще не разбомблен.
– Угу…
Коммунисты удрученно замолчали.
Поезд монотонно постукивал, удаляясь от линии фронта. На крыше причитали, грызли сухари, пытались успокоить младенцев, в десятый раз обсуждали, надолго ли война. Справа бежали прилизанные белые избушки, средневековые церкви, идеально подстриженные садики, вишни и кипарисы, неестественно гладкие луга, кокетливые шармантийские облака, завитые, словно перманентом… Слева ползли набитые скарбом телеги, велосипедисты с тюками и рюкзаками, тачки с чемоданами, коробками и маленькими детьми, толкаемые мужчинами и женщинами; наконец, просто нагруженные пешеходы. Поезд обгонял беженцев одного за другим, и Кирпичников ждал, когда же все они наконец останутся позади, но людская река не кончалась и не кончалась. Военные грузовики, движущиеся навстречу самоэвакуантам, без конца создавали заторы. Народ громко жаловался, кричал, завистливо смотрел на пассажиров паровоза и с опаской вглядывался в небо. Краслен тоже туда посмотрел. Пока было чисто. Закатное солнце обещало сидячую ночевку на вагонной крыше, но по сравнению с фашистской армией это было сущими пустяками.
– Сколько нам еще ехать? – спросил Краслен.
– Часов шесть, – отвечал шармантиец. – В Ля Корне будем перед рассветом. Может, там выйдет немного поспать на вокзале…
– Боюсь, у всего поезда планы точно такие же, так что найти свободное место будет проблематично, – сказал Вальд.
– Не будьте столь пессимистичным! – Кирпичникову хотелось поднять настроение товарищей. – У нас есть шанс получить бесценный опыт сна на качающейся крыше поезда! Во многих кинофильмах герои бегали и стреляли на таких крышах, но вот спать – это совершенно ново и оригинально! Только представьте, какое впечатление произведет рассказ об этой ночевке на наших внуков! Кроме того, по сравнению с теми, кто висит между вагонами и на дверях, мы невероятные везунчики, едем сидя! Лишь бы ночью не было дождя…
– Или чего похуже, – сказал Вальд. – Например…
Слова брюнна потонули в грохоте идущего навстречу состава с шармантийскими солдатами. От пронесшейся мимо сотни одинаковых окошечек с одинаковыми головами в одинаковых пилотках зарябило в глазах. Над поездом проплыла уже знакомая Краслену местная патриотическая песня.
– Задайте им жару, ребята!!! – крикнула с крыши какая-то женщина.
– Так точно, мадам!!! – проорали солдаты.
Поезда расстались, вдохновленные друг другом. Шармантийские ребята еще не догадывались, что едут воевать с бессмертными солдатами.
Следующий эшелон с призывниками Краслен увидел, когда через час после отправки поезд остановился на какой-то мелкой станции. Солнце уже окончательно зашло, освещения, дабы не тратить энергию и не быть заметными с воздуха, не включали. Лишь полная луна позволяла разобрать стоящий на путях состав с военнослужащими, поезд с беженцами из Берр-сюр-Ривьер, на который коммунисты не успели, еще какие-то вагоны и суетящихся служащих железной дороги, не способных справиться с неразберихой. Свежий воздух пах морем. На фоне всеобщего страха и замешательства эта приятная мелочь казалась печальной и неуместной.
99 
