Последние отзывы

  114  

«…Отныне и пока вот этот океанский катер — мой дом, вот мое личное плавающее жилище — со своей особой аурой, со всеми атрибутами домашнего уюта, которые еще предстоит создать, с атмосферой покоя и защищенности от мирских невзгод… Мне надо просто не совершать ошибок в дальнейшем. Мне не так уж и плохо, и я не одна. Мне больше не нужны никакие расписания — ни вылета самолетов, ни отправления поездов и гигантских морских паромов. Все выяснения и выводы будут происходить позже — дома, в безопасности, в привычной обстановке и в окружении близких людей. Пока же… Все удовольствие на такой моторной яхте принято получать не от джакузи с золочеными ручками, не от огромной кровати с покрытием из синего бархата, не от настенного телевизора, почти бесполезного в этих краях, а напротив — от возможности уплыть и от опасной, как оказалось, работы, и от запрограммированного отдыха… — думала она, лежа на белом пластике верхней палубы, — И от общения с интересными людьми! Этот русский, похоже, вполне нормальный парень, на которого можно положиться. Излишне резок, даже агрессивен в разговоре, излишне напряжен, наверное, все время ждет, когда я его спрошу о медведях на улицах. Он думает, что русские медведи действительно еще кого-то интересуют! Он еще не понимает, что Россия всего лишь одна из очень многих стран на этой планете…»

А ничего необычного не произошло.

Просто среди ее многочисленных знакомых появился странного вида путешественник из России — в полотняных штанах-бананах, в короткой из-за узла на животе песочного цвета рубахе и с непривычно большим складным ножом на поясе. Взрослый мальчик явно из upper middle class, кто же еще может затеять и осуществить такое дикое путешествие? Белобрысый, поджарый, высокого роста парень-славянин. В лице этого человека было что-то общее с лицами артистов-кельтов на первых страницах таблоидов, лицами, которых уже почти и не встретишь на кардинально измененной этническими экспансиями земле Британии…

Двигался он быстро, но плавно, как на охоте, а на вопросы, обращенные к нему, отвечал, не раздумывая долго, не стесняясь своего плохого английского, порой излишне кратко и не то угрюмо, не то насмешливо.

Интересный мужчина.

Устав смотреть на воду, она перевернулась на спину и закрыла глаза.

Ее всегда волновало море. Ей нравилось ожидание неизвестного, ожидающего тебя впереди. Вдруг именно сейчас, в эту минуту покажется очередной необитаемый остров, и на нем они увидят… Что? Обиталище веселых аборигенов? Или откровенных гангстеров, случайных свидетелей не признающих? Что-то необычное, в любом случае, будет. Как же может быть иначе?

Серж, стоя в рубке и щурясь от солнечных бликов, смотрел через радарную арку назад, на усы-волны, разбегающиеся от стремительно летящего по почти гладкой воде катера. Они расходились все шире и шире, пенясь и будоража безмятежную гладь моря. Русский парень улыбнулся, легко тряхнул выгоревшими волосами, и, тронув рукой рычаг, чуть ускорил ход. Почувствовался легкий рывок, и судно понеслось быстрее. Мельчайшие брызги взлетали над палубой и омывали лицо, и от этого становилось легче.

Пили горький индийский тоник с каплей сладкого итальянского ликера.

Потом Сержант, пользуясь монополией на русский язык, стал вслух читать гумилевских «Капитанов» — «На полярных морях и на южных…»

Читать с выражением. Да с таким выражением, с каким дети Некрасова читают, его канон «Однажды, в студеную зимнюю пору». И несчастный зритель долго не понимает, что же этот «чтец» там изображает? Модуляции серегиного голоса были таковы, как будто он, прожженный такой морской волчара, обращается к пыльным портовым крысам с высоты своего величия: вот, мол, какой я есть морской орел! Куда уж вам, сирым… Кому знакомо это стихотворение, тот помнит его энергичный ритм, быстрый темп. А тут…

Перед глазами лениво плещутся летучие рыбы, мерно шумит двигатель, и на этом фоне в рубке попивает кофеек и вещает стихом довольный круизной жизнью мужик, неторопливо гладя штурвал в кожаной оплетке. И это в то самое время, когда капитан в стихотворении, «…бунт на борту обнаружив, Из-за пояса рвет пистолет», когда герой стиха — ураган! мечет молнии! — сыплет «золото с кружев, С розоватых брабантских манжет…»

Сержант и сам понимал, что выглядит глуповато. «По сути — халтурю, но как вставляет!»

Виктория глядела во все глаза и хлопала в ладоши. Ах, как важно творческой душе, когда рядом есть восхищенная публика!

  114