очень нудно 
137 
— Сегодня твоя любимая погода, — сказала Эдди и положила на могильную плиту небольшой букетик полевых цветов. — Помнишь, как мы раньше, в самый разгар зимы, делали вид, что наступило лето? Расстилали одеяло для пикника, включали на всю отопление и плескались в купальниках в ванной. — Она коснулась гранитного камня. Солнце нагрело его, и камень стал теплым, как кожа ребенка. — А там, наверху, Хло, все время лето?
Больше всего она боялась забыть такие минуты. Потерять Хло — это как читать удивительную книгу, а потом внезапно понять, что после определенной главы все страницы пустые. Эдди обманывала себя, представляя, что видит, как ее дочь примеряет свой первый бюстгальтер, как выбирает платье на выпускной, как темнеют у Хло глаза, когда она впервые заговаривает о мальчике, в которого влюблена. Ей так не хватало этих поездок в школу, не хватало мороженого, которым они обменивались, чтобы попробовать другой вкус. Не хватало разговоров. И так хотелось услышать ответы на свои вопросы.
— Мисс Пибоди?
Голос напугал Эдди, и она резко обернулась. В метре от нее стояла удивленная Мэгги Сакстон.
— Мэг? Я тебя не заметила.
Между ними была стена — невидимая, но очень толстая. Последний раз они разговаривали на похоронах Хло. Мэг и Хло часто играли у них во дворе. Сейчас перед ней стояла повзрослевшая Мэг, а Хло умерла.
— Ты как? — из вежливости поинтересовалась Эдди.
— Нормально, — ответила Мэг. Повисло тягостное молчание. — Пришли ее навестить?
Обе повернулись к могиле, как будто ожидали, что появится Хло.
— Жаль, что я ее не помню, — призналась Мэг. — Она была старше меня, но если бы… если бы все сложилось иначе, мы могли бы стать подругами.
— Думаю, Хло была бы рада, — негромко согласилась Эдди.
В глазах девочки стояли слезы. Она отвернулась, чтобы Эдди их не заметила.
— Мэг, с тобой все в порядке?
— Нет! — всхлипнула Мэг. — Боже мой!
Инстинктивно Эдди протянула к ней руки, и это прикосновение было сродни удару током. От Мэг пахло шампунем, дешевой косметикой и детством. Эдди переполняли чувства от близости девочки, ровесницы Хло. «Вот как это было бы…» — подумала она, закрыв глаза.
Мэг говорила совсем тихо, и Эдди даже показалось, что она ослышалась.
— Ей так повезло.
— Кому?
— Хло.
Эдди замерла.
— Ты же это не всерьез?
— Всерьез. — Мэг вытерла лицо краем футболки. — Я жалею, что не умерла.
Эдди осенило: вот почему Мэг оказалась на кладбище! Ходила на то место, где произошло предполагаемое нападение. Джек этого не совершал — она знала это так же точно, как и то, что стоит рядом с могилой дочери, — тем не менее что-то той ночью напугало Мэг.
Эдди обняла ее за плечи.
— Нам нужно идти. Это место хранит грустные воспоминания для нас обеих.
Мэг взглянула в сторону опушки.
— Мисс Пибоди, — прошептала она, — мне кажется… кажется, что он и меня трогал.
— Трогал… тебя? — переспросила Эдди, четко выговаривая каждое слово.
— Трогал меня, — едва слышно повторила Мэг. — Ну… вы понимаете?
Да хранит ее Господь, Эдди понимала.
В конечном итоге все сводится к одному: материнский инстинкт непреодолим, он дремлет в каждой женщине, готовый вспыхнуть в любую секунду. И не имеет значения, твой это ребенок или нет, — инстинкт есть инстинкт.
Эдди любила Джека. Она поверила ему, когда он сказал, что не трогал Джиллиан Дункан. Но она была матерью и знала, что должна сделать любая мать. Поэтому она отвела Мэг в полицию, в кабинет Чарли, и закрыла за собой дверь. Она с невозмутимым видом, крепко держа Мэг за руку, слушала, как эта девочка — подружка ее дочери — говорила Чарли то, в чем призналась Эдди несколько минут назад.
Чарли знал, что под ним твердый пол, но ему казалось, что земля уходит из-под ног. Он в сотый раз откашлялся, нервно сглотнул и включил диктофон, который поставил между собой и дочерью.
Мэгги трясло, хотя на ней был отцовский синий форменный пиджак, который обычно висел на двери. Рукава были слишком длинными, и он вспомнил, как они с Барбарой одевали Мэг, когда она была еще крошкой: безумно красивые ангельские крылышки из настоящих перышек, мягкая повязка с усиками на голову. Все это было запечатлено и хранилось в толстых семейных альбомах.
О господи!
— Где… он тебя трогал?
Она не могла смотреть отцу в глаза, и это было хорошо, потому что Чарли тоже отводил взгляд.
137 
