Лёгкий, ненавязчивый романчик 
74 
— Джиллиан, ты готова?
Когда она встретилась взглядом с Чарли, ее глаза абсолютно ничего не выражали.
— Да, — прошептала она.
Чарли сел.
— Ты должна мне все рассказать, — мягко сказал он. Потом бросил быстрый взгляд на Амоса и добавил: — Впрочем, этот разговор может подождать до завтра.
— Она хочет поскорее с этим закончить, — ответил Амос.
— Я вынужден просить тебя оставить нас одних.
— Нет! — воскликнула Джиллиан, цепляясь за руку отца. — Пусть он останется!
Чарли взглянул на нее и увидел перед собой не несчастного подростка, а десятилетнюю девочку, которая играет в «Царя горы» у него на заднем дворе.
— Конечно, — согласился он, хотя не сомневался, что для Амоса эта беседа будет не из приятных. Черт, на месте отца он бы не хотел слышать всех «красочных» подробностей, которые откроются!
Чарли достал из кармана диктофон и поставил его на стол.
— Джиллиан, — попросил он, — расскажи мне, что произошло сегодня ночью.
Джек вошел в закусочную, открыв дверь ключом, который несколькими неделями раньше дала ему Эдди. Он не переставал удивляться, как мог совершить такую глупость. По доброй воле подойти к тем девочкам, вместо того чтобы бежать от них куда глаза глядят… Что ж, единственное оправдание — это то, что за свои тридцать лет он еще никогда так отвратительно себя не чувствовал. От него несло спиртным. Голова гудела, царапина на щеке саднила. Глаз, в который ему засветили, заплыл. Было ощущение, что рот набит войлоком. В довершение ко всему Джек с горечью осознал, что в настоящий момент у него нет дома. Больше всего на свете ему хотелось перевести часы на двадцать четыре часа назад и иметь возможность обдумать свои поступки.
Он решил пойти в зал, вместо того чтобы подняться в квартиру Роя. Он осторожно пробирался в темноте мимо громадной спящей железной печи, стола с подогревом и рядов консервированных продуктов. Толкнув вращающиеся двери бара, он увидел спящую за одним из столиков Эдди.
Джек благоговейно опустился рядом с ней на колени. Ее ресницы отбрасывали похожую на паутину тень, уголки рта опущены. Она была очень красива, хотя если бы он об этом сказал, Эдди никогда бы не поверила. От его прикосновения она вздрогнула и ударилась лбом о пластиковый стол.
— Боже, прости меня… Прости меня, Эдди!
Она наконец поняла, что Джек здесь, рядом.
— Это ты меня прости, — сказала она хриплым со сна голосом. Потом поцеловала кончик пальца и провела им по багровой царапине у него над глазом. — Ты был прав, Джек. Ты и Хло…
— Я понимаю…
— Но ты так на нее похож.
— Правда?
— Да. — Эдди улыбнулась. — И я люблю вас обоих.
Джек почувствовал, как внутри словно что-то лопнуло, тяжело сглотнул и вздохнул. Он, который знал, когда была составлена первая карта погоды, почему сардину назвали сардиной и какая страна начинается на букву «И», не мог ничего сказать.
Он притянул Эдди к себе и поцеловал, надеясь, что этот жест будет красноречивее слов. Он тоже ее любит. Она вернула его к жизни. Когда она рядом, он становится прежним.
Она положила голову ему на плечо.
— Думаю, мы заслуживаем долгой и счастливой жизни.
— Если кто и заслуживает, то это мы.
Эдди наморщила нос.
— Мне также кажется, что тебе следует принять душ. Виски, конечно, перебивает все, но похоже, что ты валялся в гниющих листьях.
— У меня была… чрезвычайно трудная ночь.
— Ты читаешь мои мысли. Пойдем-ка домой.
— Домой… — повторил Джек и не смог сдержать улыбку. — Мне нравится твое предложение.
Мэг на цыпочках прошла мимо родительской спальни, замерев, когда услышала, как мать заворочалась во сне. Вниз, тихонько как тень… потом через кухню, наверху щелчок этой двери не слышен.
Зажав под мышкой балетную сумку, которую последний раз брала, когда ей было шесть лет, Мэгги за пятнадцать минут добежала до леса у кладбища. Она вспотела и задыхалась.
Невозможно быть дочерью детектива и не впитать с молоком матери элементарные знания о полицейской процедуре. Через несколько часов в лесу будут рыскать криминалисты, искать улики, которые могли бы подтвердить рассказ Джиллиан. И первое, что они обнаружат, — это костер, майское дерево, мешочки с травой. Следы того, как они праздновали Белтайн.
Этого допустить нельзя!
Она захотела стать ведьмой отчасти потому, что это было овеяно тайной. Знать о себе нечто, о чем остальные даже не догадываются… Она вздрогнула, представив, что сказали бы родители, узнав правду, что подумали бы о ней в школе. Жизнь и так нелегкая, когда ты весишь килограммов на пятнадцать больше одноклассниц. Мэгги могла только догадываться, как станут над ней смеяться, когда обо всем узнают.
74 
