Последние отзывы

  83  

— Доверять? Вам? Но я вас даже не знаю!

Минуту Джордан молчал.

— Вам известно, что я пью кофе с молоком и читаю «Нью-Йорк тайме», а не «Глоуб». Вам известно, что я всегда оставляю двадцать процентов чаевых. Вам известно больше, чем большинству подсудимых об их адвокатах. К тому же не я вас сюда засадил… По всему выходит, вы сами виноваты.

— Я не хочу возвращаться в тюрьму! — в отчаянии заявил Джек. — Я не делал того, в чем меня обвиняют.

Джордан взглянул на помятую одежду Джека, на его безумные глаза, на длинную царапину на щеке и не обратил на его слова ни малейшего внимания. Если бы каждый раз, когда он это слышал, ему давали по пять центов, он бы уже жил припеваючи в Белизе.

— Я понимаю, вы расстроены. Давайте переживем предъявление обвинения, а потом уже будем взвешивать наши шансы.

— Последний раз, когда адвокат посоветовал мне взвесить все шансы, — сказал Джек, — я на восемь месяцев оказался в тюрьме.

Джордан молча пожал плечами. А сам подумал: «На этот раз все может оказаться гораздо хуже».

— Если это не дежа вю, мистер Сент-Брайд, — сказал судья Фрили, вновь открывая папку с делом на своем столе, — я вижу, что вас теперь представляет мистер Макфи.

Джордан встал и аккуратно застегнул все пуговицы на пиджаке. И тут же почувствовал, как в задних рядах ожили камеры.

— Да, Ваша честь. Я объяснил моему подзащитному суть предъявленных обвинений, он их прочел и понимает. Могу ли я заявить от лица моего подзащитного о том, что он не признает себя виновным?

— Отлично, — сказал судья. — Будете ходатайствовать о залоге? Мэтт Гулиган встрепенулся и вскочил с места.

— Это особо жестокое преступление, Ваша честь. Кроме того, обвиняемый уже имел судимость и у него фактически нет связи с обществом — он только что сюда переехал. Семьи у него нет, собственности тоже. Все эти факты говорят о том, что он может быть склонен к побегу. В конечном итоге, Ваша честь, жителям города будет грозить опасность, если его отпустить. Этого человека обвиняют в изнасиловании несовершеннолетней, он уже отсидел за аналогичное преступление. Можно предположить, что только он выйдет, как найдет себе очередную жертву. По этим причинам, Ваша честь, обвинение настаивает на том, чтобы отклонить ходатайство о поручительстве.

Судья повернулся к столу защиты.

— Мистер Макфи?

— У меня нет возражений на этот счет, Ваша честь.

Судья Фрили кивнул.

— В таком случае…

— Причина, — перебил его Джордан, — по которой я вынужден согласиться с обвинением, заключается в том, что, откровенно говоря, тюрьма — самое безопасное место для моего подзащитного. Перед вами человек, чьи права, гарантированные первой поправкой, были нарушены слухами и досужими домыслами. Человек, который еще ничего не совершил, но которого в действительности уже подвергли гонению. Ваша честь, Сейлем-Фоллз требовал крови Джека Сент-Брайда, как только он приехал в город!

Судья махнул рукой в сторону камер.

— Уверен, академия гордится вашим выступлением, достойным Оскара, мистер Макфи, — сухо сказал он. — Давайте пожалеем суд, который вершит правосудие. Следующий!

Секретарь объявил о слушании очередного дела, и Джордан повернулся к своему потерявшему дар речи клиенту.

— Что? — поинтересовался он.

— Я… не ожидал, что вы вступитесь за меня, — признался Джек.

Джордан засунул в портфель пластиковую папку, которую дал ему прокурор, и остальные бумаги.

— Что ж, если уж я сомневаюсь в вашей виновности, может быть, и вы дадите себе труд усомниться в своих взглядах.

Как раз подошел пристав, чтобы увести его подзащитного снова в камеру.

— Подождите! — крикнул Джек, оглянувшись через плечо. — Когда мы сможем поговорить?

— Не сегодня. У меня очень плотный график.

Джордан зажал портфель под мышкой и вышел из зала суда, размышляя о том, что подумал бы Джек Сент-Брайд, если бы узнал, что остаток дня ему абсолютно нечем заняться.

Ноябрь 1998 года

Лойал,

Нью-Хэмпшир

Иногда, когда Джек наблюдал, как его девочки летают по полю, время останавливалось. Он слышал только биение собственного сердца, видел лишь маленькие темные наклейки на подошвах специальных кроссовок, когда они бегали от ворот к воротам, и думал: «Нет ничего прекраснее этого».

— Давайте, давайте! — крикнул он, хлопая в ладоши. — Ариэль открыта!

  83