Последние отзывы

  28  

Я же была полностью поглощена предстоящим путешествием. Мне казалось, что я покидаю клетку – я птица – и теперь весь мир будет у моих ног.

И лишь в последний момент, когда всё наше семейство погрузилось в экипаж, а прислуга – в многочисленные повозки с домашним скарбом, я в последний раз взглянула на дом, в котором родилась и отпраздновала совершеннолетие.

Дом стоял разорённый, взирая тёмнотой, таящейся за распахнутыми сёдзи, на бренный мир. К тому же неожиданно, несмотря на час Дракона, опустился густой туман, он словно пеленой накрыл наш кортеж, дом, сад и все окрестности. Чувство необъяснимой грусти объяло меня. Я выглянула в окно экипажа, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти дом своего детства и юности – впереди в Хэйане меня ждала взрослая жизнь.

К вечеру, измученные дорогой, мы остановились в одиноком покосившимся доме, стоявшим на обочине дороги. В нём даже не было ставен, чтобы закрыть их на ночь. И растерянный, суетливый хозяин занавесил окна тряпками. Помещение дома являло собой общее пространство, уединиться было негде. Тогда отец приказал разделить комнату на две части при помощи полога, натянутого на деревянные жерди. Таким образом, мы с матушкой разместились в импровизированной спальне.

Однако, я не удержалась и на заходе солнца в час Змея, отбросила тряпичный занавес и выглянула в окно. Бледно-розовые лучи освещали поля и равнины, раскинувшиеся, казалось, повсюду. И не было им конца… А чуть позже с окрестных гор в долину стал спускаться туман. Вскоре туман пытался проникнуть в наше временное пристанище через окна. Я улеглась подле матери, накрылась тёплым кимоно и сладко заснула. Мне снился императорский дворец, о котором так много рассказывал мой отец.

Через несколько дней под проливным ливнем в сумрачный день мы миновали границу нашей провинции и вступили на землю Симоса^[44].Наш экипаж увязал в грязи размытой дождём дороги. Бык, надрываясь, истошно мычал; погонщик нещадно лупил его хлыстом. Мне было жаль измученное непогодой и дальней дорогой животное. Однако, я понимала: чем быстрее мы достигнем жилища, тем лучше. Ибо по стенкам экипажа вовсю струилась вода. Отец не выдержал, вышел из экипажа и его ноги тотчас увязли по щиколотку в грязной липкой жиже. Он громко выругался и начал отдавать приказания: кортеж тотчас обрёл прежнюю живость.

Вскоре мы голодные, промокшие, измученные достигли одинокой брошенной хижины, стоявшей подле дороги. Когда мы с матушкой и прислужницами вошли в неё, что были крайне разочарованы царившим внутри запустением и грязью. Невольно я вспомнила нашу предыдущую остановку, когда липкий туман, сгустившийся в долине, пытался проникнуть через окна, занавешенные тряпками в наше временное пристанище. Пожалуй, та хижина была роскошна и комфортабельна.

Здесь же на полу валялись старые полуистлевшие тряпки, сломанная мебель плотно сгрудилась в дальнем углу; в окна без ставен беспрестанно бил дождь; с крыши струилась вода – и в довершении всего мы до такой степени промокли, что зубы выбивали дробь.

Однако, усилиями прислужниц внутренне пространство брошенного жилища было приведено в относительный порядок. Мы выпили сакэ, даже я сделала несколько глотков по настоянию отца, дабы не простудиться. Затем прислужницу распаковали сундуки, которые также подмочил дождь. Впрочем, хвала Будде Амиде, наша одежда оказалась почти сухой. Лишь верхние кимоно впитали влагу.

Это была худшая ночь в моей жизни. Однако после сакэ у меня закружилась голова, я заснула на футоне расстеленном на земляном полу.

Утром я и матушка проснулись, когда солнце стояло высоко, лаская лучами влажную землю. От испарений, исходивших от земли, было трудно дышать. Служанки, постоянно утиравшие рукавами кимоно крупные капли пота со лба, развешивали промокшую под дождём одежду на ветвях ближайших деревьев. Позавтракав и, сложив скарб, обратно в сундуки, по приказу отца мы снова двинулись в путь.

Впереди постирались земли Мусаси. В час Петуха мы достигли реки Футоигава, а затем и переправы^[45]. Не успели мы приблизиться к переправе, как у моей кормилицы начались роды. Служанки тотчас перенесли её в отдельный шалаш, наспех сооружённый на берегу реки. Подле роженицы матушка оставили опытную женщину из свиты, мы двинулись дальше.

Итак, наш кортеж вступил в край Мусаси…

Отец приказал разбить лагерь и готовится ко сну. Я же отужинав с родителями, улучила момент и тайком вернулась на противоположный берег реки. Не знаю, что я хотела увидеть – возможно, то, как на свет появится ребёнок моей кормилицы.

  28