11 
У каждого из нас – своя гордость. – Что бы ни чувствовал Джек, он явно не собирался открывать своих чувств: голос его был таким же непроницаемым, как и лицо.
Эйприл осмелилась поднять глаза.
– Думаю, мы оба это понимаем.
– И не только это.
Она замешкалась с ответом, и Джек, протянув руку, вдруг крепко сжал ее запястье. Эйприл оцепенела, но затем, собравшись с силами, твердо взглянула ему в глаза.
– Пожалуйста, отпустите меня!
Джек немедленно подчинился.
– Простите, я не хотел вас обидеть, – произнес он, как показалось Эйприл, вполне искренне. – Просто мне показалось странным, что вы уходите, так и не объяснив, что же, собственно от меня требуется?
Щеки Эйприл запылали. Господи, он сочтет ее полной идиоткой – и будет прав!
– Ах да, конечно…
Неожиданно Джек вытащил из-под подноса неудачные фотографии.
– Ваша просьба как-то связана с этим снимками?
Эйприл молча кивнула, но Джек этого не заметил. Он сосредоточенно разглядывал фотографии.
– Кошмар! Просто перевод пленки! – пробормотал он.
– Вы говорите таким тоном, словно плохо фотографировать – преступление! Я знаю, что снимки не слишком хороши, но…
– Не слишком хороши? Да я никогда еще не видывал такой халтуры! – С гримасой отвращения он взглянул на нее. – Надеюсь, это не вы снимали?
Эйприл невольно улыбнулась:
– Неужели вы работаете только для клиентов, которые умеют обращаться с камерой не хуже вас? Тогда мне на вас рассчитывать не стоит!
Эйприл ожидала саркастического ответа, но Джек молчал. Он словно застыл на месте, сжав в руке снимок; мгновение спустя пальцы его разжались, и фотография плавно спланировала на стол. Эйприл видела, как медленно расслабляются напряженные мышцы его спины и шеи. Похоже, она задела у него какое-то больное место.
«Что ж око за око», – сказала себе Эйприл, хотя победа не доставила ей никакого удовольствия.
– Простите меня, – сглотнув, произнесла она. Я пошутила.
– Знаю. – Он вздохнул и повернулся к ней лицом; уголки губ дрогнули в знакомой улыбке. – Не странно ли: ведь я приехал сюда, чтобы доказать!
– Что доказать?
– Что на меня нельзя рассчитывать.
3
– …А теперь поцелуйте новобрачную.
Жених откинул фату и с волнением вгляделся в глаза невесты – нет, теперь уже жены. Джек поймал в объектив этот взгляд, полный любви и нежности и, и щелчком камеры подарил ему вечность.
Губы новобрачных слились в поцелуе. Гости разразились приветственными криками и аплодисментами.
Поцелуй затягивался. Интересно, раздраженно подумал Джек, долго эта парочка может обходиться без кислорода? Или они решили немедленно исполнить последние слова брачного обета: «Пока смерть не разлучит нас…»?
На всякий случай он сделал еще несколько снимков и тронулся с места, чтобы запечатлеть новобрачных, когда они будут спускаться к гостям по белой ковровой дорожке, расстеленной ради такого случая на лужайке с восточной стороны здания.
Джек подхватил камеру и двинулся к импровизированному алтарю, украшенному цветами.
– Джек Танго снимает свадьбу! Надо же опуститься до такого! – проворчал он сквозь зубы.
Слава богу, его не видит Франклин! Старый друг, коллега и соперник отдал бы год жизни, чтобы застать обладателя Пулитцеровской премии за таким занятием. Джек не любил хвастать своими достижениями, но всякий, кто хоть что-нибудь смыслил в фотографии, согласился бы: это все равно что заставить Жана Поля Готье моделировать детский подгузник!
Джек растянул губы в улыбке и снова подтянул сползающий пояс. Пояс достался ему по наследству от Стива, а беглый фотограф, похоже, неплохо кормился в местном буфете. Устанавливая треногу, Джек рыскал взглядом по толпе – и по какой-то только богу ведомой причине взгляд его то и дело натыкался на Эйприл. Хозяйка гостиницы переходила от одной группы гостей к другой, и всюду ее встречали и провожали улыбки. Эта женщина умела вести светский прием. Гости были довольны.
Как ни странно, доволен был и Джек. И тщетно он убеждал себя, что ввязался в эту историю только из желания провести с прелестной хозяйкой несколько часов наедине. Нет, он все яснее понимал, что просто не смог бы ей отказать.
Эйприл повернулась спиной к толпе, и улыбка ее померкла. Джек увидел, как она поднесла к губам первый и единственный бокал шампанского. Теперь он понимал, что его влечение к Эйприл – не просто физическое. В этой хрупкой женщине он ощущал удивительную душевную силу и полноту жизни: казалось, от одного ее присутствия солнце светит ярче и трава становится зеленее. Однако за лучезарной улыбкой Эйприл Джек угадывал тревогу… нет, даже страх. Чутье журналиста подсказывало ему, что эта женщина что-то скрывает. Или от кого-то прячется.
11 
