50 
Джек подошел к ней. Эйприл протянула ему конверт и скрестила руки на груди.
– Где эта записка, Эйприл?
– На диване. – Она ждала, что Джек возьмет листок и начнет читать, но он только бросил на него рассеянный взгляд и снова повернулся к ней.
– И что такого написал Франклин? Я просил его кое-что разузнать о сенаторе Смитсоне – целую вечность назад, сразу после свадьбы.
Эйприл широко раскрыла глаза. Сразу после свадьбы? Так вот когда он начал свои изыскания? Значит, для этого он и приехал в «Райский уголок»? Может быть, внезапный уход фотографа – тоже его рук дело?..
Наконец Джек не выдержал. Он бросился к ней и схватил за руки:
– Ради всего святого, в чем дело? Объясни мне, наконец!
Эйприл подняла на него безжизненные глаза, затем опустила взгляд.
– Отпусти меня.
– И ты удерешь? Нет! Сначала объясни, что тебя так напугало!
– Отпусти меня, Джек. Я никуда не убегу, пока ты не объяснишь, какого черта копался в моем прошлом!
Джек отпустил ее, однако по-прежнему стоял рядом. Эйприл заставила себя выдержать его взгляд. К своему удивлению, она не заметила в нем чувства вины – только гнев и глубокую обиду.
– Зачем мне копаться в твоем прошлом? Я ничего не знал до того вечера в Оахаке!.. Господи помилуй, что мне еще раскапывать? Я знаю тебя лучше, чем самого себя!
Он говорил тихим, приглушенным голосом, старательно сдерживая гнев.
– Ты сам признался, что просил Франклина достать нужные сведения, – возразила Эйприл, бледная, как полотно. – Может быть, боялся, что твой план соблазнения не сработает, и решил подстраховаться. Какая разница? Ты приехал, чтобы выставить меня на позор, а детали меня не интересуют.
– А теперь немного помолчи и подумай, как смехотворно все это звучит.
К бледным щекам Эйприл прихлынула краска.
– Ты считаешь, что охранять свою частную жизнь от посягательства смешно? Особенно после всего, что я пережила? Извини, мне так не кажется! – Она повернулась и бросилась к дверям, но Джек схватил ее за руку.
– Ну уж нет! Ты сама сказала, что не уйдешь, пока все не выслушаешь! Так вот, я тебя к кровати привяжу, но не отпущу!
Гнев Эйприл внезапно испарился, уступив место бессильному отчаянию. Хорошо, она останется и выслушает все, что он скажет. А потом забьется в какую-нибудь нору и будет зализывать раны.
Почувствовав, что она перестала сопротивляться, Джек ослабил хватку, но не выпустил ее руку. Больше всего ему хотелось сжать ее в объятиях, но он понимал, что это бесполезно. Сейчас она смотрит на него как на врага.
– Моя просьба к Франклину не имела ничего общего с работой. Я хотел как можно больше узнать о тебе. Понимаешь, милая, когда я услышал о том, что сделал с тобой этот Маркхем, а потом – и твой отец… Попадись они мне, видит бог, я бы им шеи свернул! Но это произошло десять лет назад. Что можно выжать из этой истории сейчас? Только бульварный репортаж типа «Скандалы прошлых лет», но ты же знаешь меня, милая, ты не можешь думать, что я способен на такую пошлую гнусность!
Он ожидал, что Эйприл расслабится в его объятиях, но вместо этого она напряглась еще сильнее и, подняв голову, вызывающе взглянула ему в глаза.
– И ты будешь утверждать, что не просил Франклина найти связь между Смитсоном и Маркхемом?
Джек не сразу понял смысл вопроса. Что он пропустил?
– Я видел, как Смитсон разговаривал с тобой на свадьбе. Какие-то его слова до смерти тебя перепугали. Мне стало любопытно: ведь то время я хотел как можно больше узнать о тебе.
Эйприл пыталась вырваться, но Джек лишь крепче смыкал руки вокруг ее талии.
– Что же такого написал Франклин? – настойчиво спросил он. – О чем ты не хочешь мне рассказать?
– Маркхем намерен выставить свою кандидатуру в президенты. Очевидно, его шансы довольно велики. Он ставит на мораль и семейные ценности, и Франклин полагает, что ты собираешься раздуть «скандал века». Ты привозишь меня в Штаты, я вновь выдвигаю свои обвинения, и Маркхем сходит с дистанции. А тебе, само собой разумеется, достаются слава и награды.
– Черт побери!
Джек привлек ее к себе, отчаянно соображая, что же теперь делать. Как восстановить ее утраченное доверие?
– Ты знаешь, у меня и мысли такой не было, – произнес он наконец, глядя ей в глаза.
Наступило долгое молчание. Джек затаил дыхание. Наконец, когда он уже испугался, что умрет от удушья, она заговорила:
– Никогда и никому я не желала верить так страстно, как сейчас тебе.
50 
