257 
Валери слышала, как Бернард вошёл в комнату, но не обернулась. Она слышала, как он приближается, краем глаза заметила, что муж принёс поднос и поставил его на полукруглый столик между двумя окнами спальни. Над этим столиком висело большое зеркало, и в нём отразились чай, тосты, варёные яйца… И ещё в нём отразилось лицо её мужа.
Бернард заговорил первым.
— Я сделал это потому, что мог это сделать. Вся моя жизнь была такой. Я делал то, что делал, потому что мог. Наверное, это нечто вызова самому себе, вроде завоевания тебя. И точно так же я сделал в фирме куда больше, чем могли сделать твои отец и дед. Я даже не знаю, что это значит, почему я делал то, что делал, но хуже всего то, что я мог бы сделать это снова.
— Не слишком утешающая мысль, — сухо откликнулась Валери.
— Я просто пытаюсь быть честным с тобой.
— Тоже не слишком утешает.
— Выслушай меня. Хуже всего то, что я не могу сказать, будто это ничего для меня не значит, потому что кое-что это всё-таки значит. Я только не знаю, что именно.
— Секс, — сказала Валери. — Половая зрелость, возмужалость. В конце концов, не хочется выглядеть незначительным человеком.
— Это ранит, — тихо произнёс Бернард.
— Я того и хотела. — Валери оторвалась наконец от пейзажа за окном. Ей нужно было узнать кое-что ещё, прежде чем она примет решение, и она вполне в силах была это узнать. — И ты всегда это делал?
Бернард не стал делать вид, что не понял.
— Да, — ответил он. — Но лишь от случая к случаю. Ладно, часто. Обычно во время деловых поездок. В Манчестере. В Бирмингеме. Эдинбурге. Лондоне. Но никогда не со служащими, до Вивьен. И даже с ней поначалу это было нечто вроде отпуска. Потому что я мог. Но потом между нами дело зашло гораздо дальше, и я подумал, что вижу способ вести двойную жизнь.
— Умно с твоей стороны, — кивнула Валери.
— Умно, — согласился Бернард.
Наконец она посмотрела на него. А ведь он и в самом деле был маленьким человеком… Ниже её ростом почти на пять дюймов. Некрупный, хрупкого сложения, с мальчишеской внешностью, вечно усмехающийся… «Боже мой, — подумала Валери, — да ведь ему только и не хватает, что горба, камзола и плотных рейтуз — вылитый Ричард Третий!..» Он соблазнил её так же легко, как была сбита с пути леди Анна…
— Но почему, Бернард? — Видя, как прищурились его глаза, она добавила: — Зачем две жизни? Обычно людям более чем хватает одной.
— Я знаю, — ответил он. — Это моё вечное проклятие. Мне никогда не хватало одной жизни. Одна жизнь не… Я не знаю.
Но Валери знала, и наверное, она знала это всегда.
— Одна жизнь не доказала бы тебе, что ты не просто Берни Декстер с Блейк-стрит в Бэрроу-ин-Фёрнес. Одна жизнь не могла бы тебя в этом утвердить.
Бернард промолчал. Снаружи донёсся крик уток, и Валери снова повернулась к окну. Клин птиц нёсся в небе по направлению к парку Фелл-Рут, и Валери подумала, что на земле утки выглядят довольно глупо и неуклюже, но когда они мчатся вот так, они кажутся такими же грациозными, как любые другие птицы. И лишь достигнув цели, становятся нелепыми, непохожими на всех.
Бернард снова заговорил: — Да. Наверное, так и есть. Блейк-стрит — это та яма, из которой я выбрался, но края у неё были очень скользкими. Одно неверное движение — и я свалился бы обратно. И я это знал.
Валери отошла наконец от окна. Посмотрела на поднос. Бернард принёс завтрак для неё одной. Одна чашка и блюдце, два варёных яйца, но только одна подставка для них, одинокая белая салфетка. Значит, не так уж он был уверен в себе. Это немного утешало.
— И кто ты теперь? — спросила она мужа. — И кем ты хочешь быть?
Бернард вздохнул.
— Валери, я хочу быть твоим мужем. Я не могу обещать, что всё это — и наши с тобой отношения, и всё то, что мы создали, — не рухнет через полгода. Но это именно то, чего я хочу. Быть твоим мужем.
— И это всё, что ты можешь мне предложить? После почти сорока трёх лет?
— Это всё, что я могу предложить, — ответил он.
— И какого чёрта я стала бы это принимать? Просто считать тебя своим мужем, без обещания чего-то ещё, вроде верности, или честности, или… — Валери пожала плечами. — Я даже и не знаю теперь, Бернард.
— Не знаешь чего?
— Не знаю, чего бы мне хотелось от тебя. Я уже не знаю.
Валери налила себе чаю. Бернард принёс лимон и сахар, но не прихватил молока, потому что знал, что Валери оно не нужно. Принёс тосты без масла, потому что обычно она ела их именно так. Принёс перец, но не соль, потому что обычно Валери именно перцем посыпала варёные яйца.
257 
