Глава 10

Сотников А. А., начальник большого коллектива, Смотрящим он «лайк», как говорит радист

— Коля, я чет не пойму, а почему один-то? Ты же два собирался ставить?

По-моему, я один, кто зовет Корнеева по имени, Колей, подавляющее большинство вообще не знает, как его зовут, обходятся отстраненным «Корнеевым». И это понятно: ни внешний вид, ни привычки, ни сложный ворчливый и въедливый характер капитана «Нерпы» к фамильярности не располагает.

— Да решил я… не затяжелять корму, — охотно пояснил Николай.

— Чего? Да твой «зверек» и не такое выдержит!

— Смысла нет, Командор, вот что я понял. На глиссер пароход один хрен не выйдет, обводы не те, реданов нет, так зачем его под зад пинать? Хоть под четырьмя моторами, а идти он будет как утюг.

— Нет, ну ты молодец, конечно! А какого же хрена я тебе два двигуна заказывал? — возмутился я.

— Дык в запас пойдет! Че ты кипятишься? Главный, это же не конфетки-одеколоны. Шутка ли, двигатель цельный. В запасе! — Сказав это, Корнеев показал рукой в сторону большого сарая на берегу, где у него, видимо, и хранится запасной подвесной мотор. — Если тебе так спокойней, считай, что я себе как бы два поставил. Но еще спокойней смотреть по-другому: будешь знать, что у Корнеева всегда есть запасной двигун, а значит, его «Нерпа» всегда боеспособна.

Ну что тут скажешь…

Дать бы ему в глаз с левой, но Корнеев, как всегда, поступает умно, хоть и по-хомячески. Ладно, гад, если что, у тебя же движок и заберу.

Так и чинится тут. Один раз сходил в Россию, загрузился и обратно. В Берлине ему оживлять пароход удобнее: здесь имеется большой и пустой причал с подсобными помещениями, никто не мешает, не дергает, тут живут семьи экипажа. А в России — носом в береговую грязь, причал небольшой, и он всегда занят. Верфи же у нас нет. Характер работ не очень сложен: в основном монтаж выписанного — блестящих вентилей и «причиндальчиков», вставка стекол и приборов. Кроме того, нам критически важно создавать берлинские зачатки мех-службы, всякий мелкий ремонт производить с выездом за сотни километров — дикость. Так же чинят «подвесники» в Заостровской — сами, у них тоже есть мастерская, в любом поселке вскоре неизбежно появится верстачок. И это будет нормальным явлением — еще на долгих и многих этапах.

Я сделал два осторожных шажка по красивому рифленому дюралю выносной площадки транца, на которой жестко закреплен один семидесятисильный «меркурий», в морском исполнении. Не скользко.

Надо же, прямо как на дорогой яхте, только плашек красного дерева не хватает. Зная капитана, могу смело предположить, что таковые вскоре появятся.

Сварной трапик поднимается с кормовой площадки на палубу, пять перекладин, с гнутыми поручнями из титановых трубок. С недавних пор, как только в мехзаводе поставили две установки УДГУ для сварки в среде защитных газов, так все, словно сдурев, сразу ударились заказывать сложное-цветное. Трубы и трубки из алюминия и титана, до того лежавшие в металлоскладе без движения, оказались страшно востребованы! Прям жить не могут люди без них, оказывается. Пришлось жестко лимитировать — аргон у нас, извините, привозной, и такие работы анклаву дорого встают.

Но сделано солидно…

Флот всегда свое выцарапает. Может, я на него ставку делаю? Может быть. Исторический пример бриттов поучителен. Флот нам нужен — чем больше и мощней, тем лучше. И понтон на подходе, уже практически готов, осталось дать ему ход, поставить движок с водометом. А агрегаты есть — два двигателя первой комплектности ЗМЗ-41 уже месяц как стоят на складе, там же один М11: выбирают кораблестроители во главе с Дугиным и Коломийцевым.

Корнеев на оживленной им «Нерпе» все организовал и обустроил хорошо, тщательно, вдумчиво, с душой.

  99