119 
Во вторник, в девять часов утра, позвонил Том Уайкер. В отличие от своего вчерашнего разговора, он не стал спрашивать, готова ли она возвратиться на поле брани. Не поинтересовался он также и ее самочувствием. Но еще прежде, чем он сказал: «Мег, у нас назревает сенсация», она почувствовала разницу в его настроении.
— Что это, Том?
— На ваше имя, с пометкой «лично и конфиденциально», пришел конверт от доктора Уильямса.
— От доктора Уильямса! Вскройте и прочтите мне.
— Вы уверены, что это следует делать?
— Том, вскройте его. — Последовала пауза. Она словно воочию представляла себе, как он разрезает конверт и вынимает из него содержимое. — Том?
— Мег, это признание Уильямса.
— Прочтите его мне.
— Нет. У вас же есть дома служебный факс? — Да.
— Напомните мне его номер. Я передам вам письмо. Мы прочтем его вместе.
Меган назвала номер и бросилась вниз. Когда она вбежала в кабинет, факс уже ожил и издавал тихий визг. На его тонкой и гладкой бумаге стала появляться первая страница заявления доктора Уильямса.
Оно состояло из пяти страниц. Она дважды прочла его. Наконец в ней проснулся репортер, и она стала подбирать определенные абзацы и отдельные предложения, складывая из них материал передачи.
Зазвонил телефон. Она знала, что это Том Уайкер.
— Что вы думаете, Меган?
— Теперь ясно все. Ему нужны были деньги, чтобы оплатить счета за длительное лечение жены. Петровик была одаренной от природы личностью, которой следовало бы стать врачом. Она не могла смириться с уничтожением невостребованных эмбрионов. Она видела в них детей, которые могли бы сделать полноценной жизнь бездетных пар. Уильямс же видел в них детей, за усыновление которых люди платили целые состояния. Он прощупал Картера, и тот с радостью согласился устроить Петровик к Маннингу, решив воспользоваться подписью моего отца.
— У них все было скрыто от глаз, — заметил Уайкер. — Как, например, этот уединенный дом, куда они привозили нелегально прибывших иностранок, согласных вынашивать в своем чреве чужих детей в обмен на десять тысяч долларов и фальшивую зеленую карточку. Невелика плата, если учесть, что Уильямс с Картером продавали детей не меньше чем по сотне тысяч каждого.
— За последние шесть лет, — продолжал Уайкер, — они пристроили более двухсот детей и планировали открыть дополнительные филиалы.
— И тут Элен порвала с ними, — проговорила Меган, — заявив, что совершила ошибку, которая станет достоянием гласности. Первое, что сделал Маннинг после ухода Петровик, — это позвонил Уильямсу и все рассказал ему. Маннинг доверял Уильямсу и нуждался в человеке, которому мог бы излить душу. Он был в ужасе от того, что клиника может лишиться своей репутации. Он рассказал об отчаянии Петровик и о том, что она считала себя виновницей гибели близнеца ребенка Андерсонов, когда поскользнулась в лаборатории. Уильямс позвонил Картеру, который сразу же ударился в панику. Картер имел ключ от квартиры Элен в Коннектикуте. Они не были любовниками. Ключ был нужен ему, чтобы иногда забирать на квартире эмбрионы, которые она приносила сразу после оплодотворения и до того, как они были охлаждены до сверхнизких температур. Он хватал их и несся в Пенсильванию, где они помещались в чрева согласившихся вынашивать их женщин.
— Картер запаниковал и убил ее, — подтвердил Уайкер. — Мег, Уильямс дал вам адрес того места, где они с Картером содержат этих беременных девушек. Мы обязаны передать эту информацию властям, но нам надо быть первыми, когда они прибудут туда. Вы готовы?
— Тут не может быть никаких вопросов. Том, вы можете прислать за мной вертолет? Надо, чтобы это был самый большой из имеющихся. Вы упустили кое-что важное в заявлении Уильямса. Он был тем человеком, с кем связалась Стефани Петровик, когда ей потребовалась помощь. Он ввел ей эмбрион, и сейчас подошло время, когда она должна рожать. Если Генри Уильямс заслуживает доброго слова вообще, то только за то, что не рассказал Филлипу Картеру о том, что спрятал Стефани Петровик. Сделай он это, ее жизнь не стоила бы и ломаного гроша.
Том пообещал, что вертолет будет у «Драмдоу» не позднее чем через час. Меган сделала два телефонных звонка. Один из них был Маку.
— Мак, ты можешь все бросить и подъехать сюда. Я хочу, чтобы ты участвовал в этом вместе со мной.
Второй звонок был молодой матери.
— Можете ли вы и ваш муж встретиться со мной через час?
119 
