очень нудно 
26 
— Стой и смотри, учись, когда захочешь, присоединяйся, я поделюсь. Он подошел к девушке и одним движением сорвал с нее одежду. Ее запах заполнил комнату, это был не просто аромат молодого тела, в нем чувствовался запах еще чего–то, неведомого мне. Он, словно туман, обволакивал, усыплял, суля невероятные ощущения. Монстр внутри меня встрепенулся, чувствуя жертву. Голова закружилась, унося остатки самообладания. Я желал ее! Было мучительно смотреть на ее обнаженное тело и стоять, не притронувшись к ней. Арман склонился над ней и, подхватив на руки, бросил на кровать. Она, призывно улыбнувшись, подняла руку и посмотрела мне в глаза. В них было обещание. Я, не владея собой, сделал шаг. Арман, улыбаясь, смотрел на меня. Зверь внутри меня ликовал. Все растворилось в ее благоухании, в теле, в призывной позе. Я подошел к постели и, склонившись над девушкой, прошептал:
— Диана, желанная.
И разум сразу пришел на помощь, все встало на свои места! Резко отпрянув от нее, я выскочил из комнаты и бросился прочь.
Утро застало меня возле стен монастыря. Я сидел у дерева, закопавшись в снег, как в одеяло. Мысли тревожным роем клубились в голове. Теперь я не мог уйти. Арман, без сомнения, вернется. Это его монастырь, и он привык приходить сюда. Вспоминались многочисленные истории о монахинях и монахах, найденных в своих кельях бездыханными или замученными до полусмерти. Свидетельства выживших говорили о приходящих в ночи демонах, истязавших их пытками любовных утех. Мы посмеивались над ними, сочиняя небылицы и памфлеты, но все оказалось правдой. Я представил себе Диану в руках Армана и вздрогнул от отвращения и гадливости. Нет, я буду здесь сидеть хоть всю жизнь, но не подпущу его к стенам монастыря!
Когда солнце поднялось почти до верхушек сосен, на дороге, ведущей к монастырю, показался всадник. Он не стал стучать в ворота, а поехал вдоль стен, внимательно оглядываясь вокруг. Я узнал своего друга Тибо, но не вышел ему навстречу – пусть подойдет ближе, тогда окликну. Медленно пробираясь через сугробы, Тибальд увидел мою голову, торчащую из снега.
— Ну и как, тепло? – спросил он вместо приветствия.
— Вполне, что там дома? Как родители?
Тибальд спешился, кряхтя и стеная, присел рядом и протянул бутылку кальвадос:
— Согрейтесь, небось, всю ночь вот так? И чего вам тут понадобилось?
— Нет, ночью было даже жарко, – усмехнулся я и рассказал ему о происшествии.
— Да,… дела, – протянул он и смачно выругался, – этого только не хватало.
Он присел подле меня:
— Ваша матушка безутешна, плачет. Дай, Господи, ей сил. Маркиз де Морель крепится, но и ему нелегко, охрани его Дева Мария от всяческих бед. Слуги шепчутся, что теперь и наш замок с привидением, как и подобает древнему замку. Тем более, что вы добрый и не беспокоите никого по ночам.
Весь день мы провели в разговорах, а вечером я велел ему ехать в деревню, расположенную рядом. Но он запротестовал, сказав, что непременно должен быть возле меня. В его мыслях явно читалась тревога и страх, но он твердо решил остаться со мной.
— Ничего, я вот тут костерок разведу, под пенечком, и согреюсь. Вам не так скучно, и мне спокойней.
Я не стал спорить. Возможно, что Арман и не появится сегодня, а сидеть одному и впрямь скучно.
Но он пришел!
Выскочив из леса, сразу бросился в атаку, не раздумывая, не остановившись ни на мгновение! Я был готов. Сидя на стене и внимательно оглядывая окрестности, я сразу заметил его приближение.
Мы схватились на этот раз не на жизнь, а на смерть. Яростно рыча и сцепившись в клубок, стараясь дотянуться до глотки, мы сшибали стоящие вокруг деревья, как тростины. Снег, взлетая, окутывал нас облаком. Сколько продолжалась схватка, наверное, долго, но ни один из нас не отступал, понимая: уступившему – смерть.
Отскочив на мгновение в сторону, Арман прорычал:
— Кого ты охраняешь? Диану? Кто она тебе? Жена, или любимая, сбежавшая от монстра в святую обитель?! Я люблю монахинь, с ними интересно играть, их кровь особенно сладка!
Ярость вулканом взорвалась в сердце, остановив на секунду мою атаку. Я в бешенстве поднял голову, и звериный, ужасающий рев вырвался из моей груди. С неимоверным натиском я бросился вперед, круша и ломая на своем пути все, что мешало добраться до Армана. Но он был сильным противником. Мы вновь закружились, отыскивая слабые стороны и промахи друг друга.
Увернувшись от моего броска, он молниеносно вскарабкался на стену и сверху бросился мне на спину. Но я успел отскочить и, развернувшись, на лету рукой схватил его за горло, припечатав к земле, одним стремительным броском разодрал его глотку и оторвал голову. Кровь, выступившая из его тела, тут же загустела и впиталась в тело, затягивая раны розовой пленкой. Капли же, упавшие на снег, казались твердыми и блестящими, как красные зерна граната. Я с изумлением смотрел на его останки, а потом, разорвав на куски, бросил их в огонь разведенного Тибальдом костра. Почему я так сделал? Не знаю, просто не хотел, чтобы от Армана осталось хоть что–нибудь.
26 
