очень нудно 
43 
— Да.
— Вы хотите задать мне какие-то вопросы.
— В некотором роде, ваша честь.
— Что означает «в некотором роде»?
— Мне нужна помощь, — сказала она.
Судья положил ручку на стол.
— Система судов по делам о наследстве самостоятельна, независима и никакой помощи не предполагает.
— Это мне известно, — сказала Глория. — Но я подумала, может быть, у меня есть какая-то возможность сохранить…
Пауза.
— Сохранить что?
— Причастность. К этому делу.
Судья приподнял бровь:
— Деньжат желаете огрести?
— Нет, ваша честь. Карл значит для меня очень многое. Если я отдам его системе, в которой никто его интересы соблюдать не станет, мне будет казаться, что я его бросила.
— У него нет никаких интересов, мисс Мендес. Он умер.
Глория молчала.
— Вам хочется взять что-то на память из его дома? — спросил судья.
— Нет.
— Так что же тогда?
Она ответила, глядя судье в глаза:
— Я заботилась о нем в течение десяти лет.
Пауза.
Капловиц аккуратно сложил свидетельство о смерти. Под ним лежала фотокопия записки Карла.
— «Позаботься тут обо всем, пока меня не будет», — вслух прочитал судья. — Это последняя записка, полученная вами от него.
— Да.
— Полагаю, сказанное в ней относится к его бизнесу, мисс Мендес.
Глория кивнула.
— И это отнюдь не последняя записка самоубийцы.
Глорию слегка передернуло.
— Нет, ваша честь.
— Такое предположение вас пугает?
— Он этого не сделал бы.
— Люди обладают способностью удивлять нас, мисс Мендес. — Судья опустил записку на стол. — Но должен сказать вам следующее: я вам верю. Если вы говорите, что, по-вашему, случившееся не было самоубийством, склоняюсь к тому, чтобы поверить вам на слово.
— Спасибо, судья, — сказал Уирли.
— Я не с тобой разговариваю, Стив. — Очки Капловица сползли на кончик носа; он сдвинул их вверх и снова обратился к Глории: — Скажите, вы были близки с покойным?
— У нас были теплые, дружеские отношения, — ответила она.
Судья покивал. Глория не сомневалась, что он уже вложил в ее слова некий малопристойный смысл. Ей захотелось сказать: «Вы не понимаете, все было иначе».
— Он когда-либо обещал оставить вам что-нибудь после смерти?
— Мы ни разу об этом не разговаривали.
— Стало быть, отношения ваши были чисто платоническими…
— Да.
Судья произнес — одобрительно, со своего рода, как показалось Глории, благодушной понятливостью:
— И вам его здорово не хватает.
— Мы были очень близкими людьми.
Некоторое время судья молчал. Затем сообщил:
— Суд по делам о наследствах — это суд «права справедливости». Вам известно, что это значит?
— Нет.
— Это значит, что его решения предположительно отражают не только то, что хорошо и правильно, но и то, что справедливо. — Он снова взял записку: — Однако вот это никаких прав вам, мисс Мендес, не дает, вы понимаете?
— Да.
— Вы говорите, что блюли интересы мистера Перрейра и что лучше вас никто в нашем мире делать это не способен. Вы и вправду так думаете?
— Я это знаю, ваша честь.
— Вы это знаете, — повторил судья. — Однако и такое знание не дает вам особых прав, и я солгал бы, сказав, что в нашем городе найдется хотя бы один юрист, готовый предоставить вам право управлять собственностью мистера Перрейра.
Он встал, подбросил ногой теннисную ракетку, поймал ее в воздухе и начал замедленно помахивать ею, словно ударяя по мячу. Теперь он казался Глории не таким уж и комичным, скорее изящным. Под прозрачной кожей на запястьях проступали крепкие вены.
— В то же самое время сказать вам: идите гуляйте — такое представляется мне весьма несправедливым. У меня создается впечатление… Стив? Окажи мне услугу, оставь нас с мисс Мендес наедине — на пару минут.
Уирли, бросив на Глорию многозначительный взгляд, покинул кабинет.
Судья подождал, когда дверь за ним закроется, а затем сказал:
— Вы любили мистера Перрейра, мисс Мендес, не так ли?
Она промолчала; судья, похоже, одобрил и это.
— Вы правы, — сказал он, — меня это не касается.
Глория открыла рот, собираясь заговорить, однако судья остановил ее:
— Суд обязан назначить управляющего собственностью покойного, кого-то из числа его близких родственников. Если близкие родственники отсутствуют, — а вы утверждаете, что так оно и есть, — управляющим становится государственный администратор. Если государственный администратор за это по каким-то причинам взяться не может, суд предоставляет право управления частью собственности покойного его кредиторам. Если же отсутствуют и кредиторы, суд может избрать для этого любого другого человека. — И Капловиц указал пальцем на нее: — А это вы и есть, мисс Мендес. Любой другой человек.
43 
