очень нудно 
47 
«Именно этим я и занимаюсь», — подумала Эмили.
— Здесь всегда считалось, что Маделайн Шепли убили, но это стало установленным фактом только четыре дня назад. Подозревали, что она стала жертвой знакомого ей человека. Но ведь она могла и выйти прогуляться в ожидании своего жениха и ее мог затащить в проезжавший экипаж любой посторонний.
— Ник! Но ведь это не посторонний закопал в ее собственном саду! Это был кто-то хорошо знавший девушку! Я стараюсь выяснить круг ее знакомств, чтобы попытаться найти связь между ее убийцей и убийцей Марты Лоуренс. Где-то должен быть какой-то документ, может быть, даже признание. Его нашел и прочел кто-то из потомков убийцы Маделайн. Но между ними должна быть связь, и у меня есть время и желание до нее докопаться.
Неодобрительное выражение на лице Ника сменилось другим. Озабоченным? "Нет, — подумала Эмили. — Похоже, что я чем-то разочаровала его. Но чем? "
— Закончим экскурсию по дому и отправимся в «Старую мельницу», — решительно подвела черту под разговором Эмили. — Не знаю, как вы, но я проголодалась. И мне надоела моя собственная стряпня. Хотя я готовлю прекрасно, — добавила она с горделивой улыбкой.
— Это мне пока неизвестно, надо еще попробовать, — заметил Ник, выходя вслед за ней из кухни.
* * *
Их столик в «Старой мельнице» был у окна, выходившего на пруд, где плавали величественные лебеди. Им подали заказанные коктейли, и официантка принесла меню. — Мы подождем немного, — сказал ей Ник.
С тех пор как три месяца назад Эмили согласилась работать в их фирме, она ужинала с Ником и его отцом три или четыре раза в Манхэттене, но ни разу наедине с Ником.
Ее первое впечатление о Нике было неоднозначным. Он и Уолтер Тодд приезжали в Олбэни, чтобы присутствовать на процессе, на котором она защищала известного политика, обвиняемого в непредумышленном убийстве путем наезда.
Ее клиента тогда оправдали, причем преступление в конечном счете квалифицировалось как убийство по неосторожности. Тодды пригласили ее на ленч. Уолтер Тодд рассыпался в похвалах ее профессиональным качествам. Ник был сдержан, и несколько комплиментов в ее адрес, буквально вытянутые у него отцом, были в лучшем случае весьма бесстрастными. Эмили тогда разглядела в Нике какую-то неуверенность или растерянность. Возможно, он увидел в Эмили потенциальную соперницу?
Но это объяснение плохо согласовывалось с тем фактом, что с тех пор, как она приняла предложение работать на фирму, отношение Ника к ней стало дружеским и сердечным.
Сегодня он тоже вел себя как-то странно. Ему, казалось, было не по себе. Имело ли это какое-то отношение к ней или это была его личная проблема? Эмили знала, что Ник холост, что не исключало его связи с женщиной.
— Хотел бы я знать, о чем вы думаете, Эмили, — ворвался в ее размышления голос Ника. — Вы что-то уж очень глубоко ушли в себя.
Эмили решила рискнуть и пошла на откровенность:
— Я буду откровенна и поделюсь с вами своими мыслями. Что-то во мне вас беспокоит, и я хотела бы знать, что именно. Вы действительно хотите, чтобы я работала в вашей фирме? Вы думаете, я вам подхожу? Я чувствую, что что-то не так. Что именно, Ник?
— Вы берете быка за рога, вот как?! — Ник достал из высокого стакана зеленый стебель сельдерея и надкусил его. — Хочу ли я, чтобы вы поступили к нам? Ну конечно же! Откровенно говоря, я даже предпочел бы, чтобы вы приступили к работе завтра. Поэтому, собственно, вы и видите меня здесь.
И Ник рассказал ей о своем решении.
Когда Эмили услышала о желании Ника уйти из фирмы, она с удивлением осознала, как сильно огорчило ее это известие. «Я хотела работать именно с ним», — подумала она.
— А куда вы хотите перейти? — спросила она, придя в себя.
— В генеральную прокуратуру. Если мне это не удастся, я уверен, что смогу вернуться в Бостон. Я работал там помощником прокурора. Когда я уходил, прокурор сказал мне, что готов взять меня обратно в любое время, если мне не понравится частная практика. Я бы хотел остаться в Нью-Йорке. Но мне, я думаю, вряд ли удастся вас уговорить приступить к работе на следующей неделе?
— Боюсь, что так. Ваш отец очень огорчен?
— Постепенно он проникается сознанием неизбежности и уже, вероятно, предает меня анафеме. Когда я скажу ему, что вас он не увидит до первого мая, вас постигнет та же участь.
— В таком случае нам лучше держаться вместе, — улыбнулась Эмили.
47 
