очень нудно 
53 
…Доклад секретаря застал Стовера поздним вечером, когда он собирался уходить из кабинета. Операция требовала его санкции, и Микаэль решил, что отдых может подождать. Когда в руки идет такая добыча, просто грех отправляться на боковую. Подлодки заходили на позиции. Катер лежал на донном иле, не двигаясь, и даже не думал исчезать с радаров. Стовер ответил на запрос, отдал команду. Посидел немного в кресле, глядя на дождь за окном, распорядился подать чаю, и, в ожидании, взял со стола распечатки, чтобы просмотреть их еще раз.
Один Сэфес умер час назад, не выдержав сканирования, которому его подвергли местные эмпаты, второй был тоже явно не жилец. Ну, это понятно. Жить способна только пара, которая в смерти может быть разделена разве что на сутки. Девушка-бард (раса луури, редкая, надо сказать, погань) была объектом более перспективным, у нее оказались шансы протянуть трое, а то и четверо суток. Если, конечно, перенесет сканирование. С ней, к сожалению, пришлось основательно поработать, чтобы лишить способности петь и танцевать в неадекватном состоянии после выхода из Сети.
«Хорошо, что анатомия луури почти ни в чем не отличается от человеческой, — подумал Микаэль. — Хоть хирурги и удивились, увидев, с чем им придется иметь дело, справились они на удивление легко».
Умершего Сэфес нужно было срочно препарировать (Стовер избегал в отношении Контролирующих слова «вскрывать», потому что людьми их не считал), но тут пока что существовало препятствие в виде его живого «второго», которого до сих пор не удалось оторвать от тела ни на секунду. Да еще и раса, называющаяся рауф, ко всему прочему… Рауф в понимании Стовера были «кошки», и расу эту он терпеть не мог. Их вид вызывал у него брезгливое омерзение. Узкие, расходящиеся к вискам глаза с вертикальными зрачками, крошечный нос, тонкогубый маленький рот, слишком белая кожа, волосы, похожие на кошачью шерсть, чаще всего пегие или кремово-рыжие, спускающиеся дорожкой почти до лопаток (кто-то из Антиконтроля метко назвал эту дорожку кошачьей шкиркой), руки с длинными ладонями и короткими пальцами. И при этом почти двухметровый рост, врожденная способность к телепатии, полигамные семьи — почитаемая мать-жена и четыре, а то и пять самцов, вместе с нею воспитывающие котят, открытые и ничем не контролируемые гомосексуальные отношения между самцами, для Стовера — грех из всех грехов, для рауф — естественное поведение… Для Микаэля любые рауф являлись пародией на человеческое существо, а уж рауф-Сэфес вообще вызывали приступы бешенства.
У любых Сэфес (а это Стовер точно знал) есть физиологические отличия от существ их же собственной расы. Встречающая, умершая триста лет назад, рассказывала, что тело адаптируют для работы с Сетью несколько лет. Псевдо-смерть, позволяющая Сэфес находиться в Сети такой долгий срок, меняет очень многое — от химии крови до рабочего объема легких. Стовер знал теорию, но до сих пор не мог видеть изучаемые объекты на практике. И вот теперь один полуживой «кот» защищает тело дохлого «кота», не подпуская к нему людей с аппаратурой и инструментами. Сволочь…
Чтобы бороться, надо знать врага. Эту аксиому Стовер выучил еще тогда, когда Антиконтроль однажды попробовал подойти на простом корабле к планете, принадлежащей Сэфес. Выжил тогда один Стовер. Все остальные остались там, на орбите — высохшие оболочки, пустые и сморщенные… как потом узнал Стовер, сами Сэфес или Встречающие не делали в тот раз вообще ничего. Экипаж корабля Антиконтроля съели энергетические субстанции-паразиты, обитающие рядом с планетами, на которых базируются Сэфес, и питающиеся излучениями кораблей-плазмоидов, принадлежащих экипажам, вышедшим из Сети и находящимся в отпуске.
На этом корабле произошла трагедия, которая, собственно, и сделала Стовера тем, кем он являлся. Тогда он был молод и был женат. Его жена пошла с ним в этот рейс, а вернулся Стовер один, уже вдовым — она осталась там, с остальными, и даже тело ее он забрать не сумел.
Именно с тех пор Контролирующие для Микаэля Стовера превратились из простого объекта изучения во врагов, врагов непримиримых; врагов, которых надо уничтожать беспощадно и повсеместно. Антиконтроль, конечно, мог гораздо меньше, чем хотелось бы, и деятельность его была в большей степени направлена на эксперименты, призванные узнать лишь одно — что возможно сделать для того, чтобы каким-то образом Контролю помешать. Выстраивались все новые и новые теории, разрабатывались планы, составлялись схемы… проходило сто лет, и весь труд, как правило, шел насмарку. А уж взять живыми кого-то из Контролирующих — это вообще было из области недостижимого.
53 
